Алексей Романов - Прощание с институтом

– Не может быть…

У самой челюсть трясется и ручонки суетливо шарят по столу непонятно зачем. Ну успокоил, как мог. Минут через десять пришла в норму. Жадно расспрашивает как, что и почему… Мне не жалко. Рассказал, как лечился, затем выкарабкивался от последствий лечения, восстановил физическую форму и снова лидер по бегу в институте. Не верит. В бумажках роется:

– Так, РОЭ – идеальное, а раньше вообще меньше пятерки было, гемоглобин – как у деревенского парня… Ты, что яблоки ящиками ел? Раздевайся. Хм, кожных высыпаний нет… Подвигайся…

Выдаю ей комплекс йоги. Она орет:

– Прекрати немедленно. Тебе же нельзя…

– Простите? Вы приказали – я показал.

– Ладно, давай ты у нас полежишь дней десять. Я тебя детально обследую.

Понятно, если откажусь грядут нехорошие последствия. Трения с комиссией, еще куда-нибудь в исследовательский институт засунут в виде подопытного кролика. До нашего горного института дойдет. Оттуда могут и обязаны турнуть по здоровью даже дипломника. А мне это надо? Нет, надо заглаживать. Пришлось соглашаться.

Повела меня врачиха по палатам, своими больными хвастается. Болящие спортсмены на меня очень криво косятся. Она же заливается как гид перед туристами:

– Вот у этого мальчика РОЭ сейчас даже ниже, чем у тебя было.

Ну-ну. Лежит нечто рыхлосвязаное. Немочь бледная. Какой, к черту, спортсмен? Блин, кунсткамера. И я один из ее экспонатов? Ничего, временно потерплю.

По ходу обговариваю свои преференции. Тренировки разрешаются, выход за пределы диспансера в любое время после утреннего обхода и обследований. Никакого лечения. Время пребывания в больничке – не более десяти дней.

Сдаю цивильную одежку в камеру хранения, переодеваюсь в спортивный костюм, оставляю себе курточку и кроссовки. Затем меня отправляют на место лежки.

В палате из всех удобств только койка с провисшей сеткой. Прикроватных тумбочек нет. Соображение у соседей – пещерное. Хорошо, хоть тихие. На цырлах ходят. Не будут мешать возиться с дипломом. Нашел стул, поставил рядом с изголовьем. Разложил свои бумажки. И до отбоя занимался писаниной лежа в постели. С перерывами на питание.

Семь часов утра. Подъем. В спортзал бегом. Маленький оказался, зато с зеркалами во всю стену. Для балерин и боксеров. На первом же круге увидел парня, бегущего навстречу. Да красиво так, не придерешься к технике. Тьфу, да это же я сам. А ничего так, есть на что посмотреть. Затем общая разминка и йога. Кроме меня в зале никого, никто не таращится. Хорошо позанимался. Чуть на анализы не опоздал, это те, которые на голодушку надо делать. Завтрак и опять анализы. Плотно меня обследуют. Встретился со знакомыми медсестрами и лаборантками, хорошо так пообщались. Да и вообще весь диспансер радовался, что мне удалось выкарабкаться. Пожелали удачной службы в армии. На это осталось только гмыкнуть. Но как приятно…

В четыре часа заходит в палату медсестра. Многозначительно так улыбается:

– Топай в вестибюль. К тебе пришли.

Интересно, кто бы это? Аж сердчишко подпрыгнуло: Люда. Стоит красавица, чуть не плачет, за меня тревожится. Мою записку получила и ринулась на поиски. Представляю: и ребят допросила, и деканат, и военную кафедру. Но добилась. Узнала адрес. На душе так приятственно потеплело. Да не плачь девочка, все в порядке. Живой я и невредимый. Это только бюрократические прибабахи. Вот ни фига себе, да так только родные обо мне переживают.

Забираю свою курточку, и мы уходим в город. Спрятавшись в дендрарии, занимаемся очень серьезным делом – целуемся.

Спохватились только когда темнеть начало. Пришлось бежать в диспансер – на очередные анализы пора. Ну, опоздал. Бывает. Глядя на мою счастливую физиономию, лаборантка выговаривать не стала. Понятно, женский коллектив… Им такое приятно, особенно когда сияют их подопечные, пусть и давние. Даже врачиха следующим утром на меня многозначительно поглядывала.

Так, до обеда еще три часа. Переодеваюсь и бегу на стадион. По расписанию сегодня скоростная работа в бараке. Кроме меня там Цыбин с какой-то девочкой, лет десяти-двенадцати. Видимо дичайший талант, поскольку тренер обычно терпеть не может присутствия девушек в подопечном коллективе. А он не только командует, но и прислушивается к ее мнению. Надо же, соплюха критикует мой стиль бега, видите-ли я припадаю на правую ногу… Да и фиг с вами обоими. Буду еще портить свое чудное настроение.

На соседней дорожке наш школьник, чемпион России по юношам, поставил барьеры и классно берет их. И тут у меня в мозгу что-то щелкнуло: понял, как надо бежать. Взял и пробежал его барьеры раз, пробежал два. Все безукоризненно, самому нравится. Это на барьерах с максимальной высотой.