Владимир Александров - Любовь моя, разведка!

– Обещаю и это, – слукавил ловелас, – хотя удержаться мне будет трудно. Расскажите, пожалуйста, что молодая блистательная иностранка родом из Болгарии, говорящая на французском языке, делает в маленькой курортной Мамае. Вы здесь на отдыхе?

– Как это ни странно звучит, но мы с мужем здесь по работе.

– Ничего себе! Впервые встречаю человека, который приезжает в августе на Черное море работать! Вы не шутите?

В ответ девушка чуть заметно пожала плечами, будто жалея о том, что ввязалась в этот разговор.

Понару тут же отыграл назад:

– Я совершенно не хотел Вас обидеть! Простите глупца! Расскажите, пожалуйста – если можно, конечно – что у Вас за работа. Мне очень интересно!

Девушка немного подумала и, сделав глоток коктейля, начала рассказывать. Не торопясь, будто бы нехотя:

– Я почему-то Вам доверяю, хотя, возможно, и напрасно. Но, так и быть, немного о себе. Меня зовут Цветана, я родом из Болгарии, как я Вам уже говорила. В свое время училась в Софийском университете. На пятом курсе меня в составе группы студентов направили в Советский Союз – по обмену.

Заметив непонимающее выражение на лице собеседника, девушка пояснила:

– Это когда группа студентов из Софии едет на время в Москву, в университет, и такая же по количеству команда из советских ребят и девушек направляется в Софию. Но не это главное. Случилось так, что в Москве я встретила молодого человека, мы полюбили друг друга и вскоре поженились. Это вот он был здесь полчаса назад.

– Очень интересно, правда, – покивал головой Понару. – Такая необычная история любви! А кем Ваш муж работает?

– Он сотрудник министерства внешней торговли СССР, много ездит по делам, – ответила Цветана, изящно стряхивая пепел с сигареты в пепельницу. – В Румынии, кстати, он тоже в командировке. Вначале проводил переговоры по контрактам в Бухаресте, а потом поехал в Констанцу смотреть в порту какое-то оборудование. Вот мы и здесь, на море.

– Вам повезло, – Ион был сама любезность. -У нас в условиях социализма совсем непросто выехать за границу – железный занавес, так это называют в Европе.

– Да, верно, есть такое дело, – согласилась молодая женщина, – но занавес не для всех. Для сотрудников внешней торговли выезд из СССР облегчен – они же по делам за границу ездят. А я, если есть возможность, еду вместе с мужем. Вот и сейчас я за ним увязалась.

При этих словах она глубоко вздохнула.

– Почему Вы вздыхаете, Цветана? – изобразил участие Ион. – Что случилось? Что-то не так?

Женщина снова глубоко затянулась сигаретой и пригубила коктейль. После небольшой паузы она сказала:

– Знаете, я давно замечаю, что есть такие места, в которых почему-то тянет исповедоваться случайным соседям. Так бывает в ресторанах или в поездах дальнего следования. Вот возьмем поезд – пассажир в вагоне находится вне привязки к месту и времени. Он – между пунктом А и пунктом Б, между отправлением и прибытием. Его как будто нет – оттуда он уехал, то есть его уже нет, а там, куда он едет – его еще нет. Отсюда и вагонное поведение, и вагонная откровенность. Или вот ресторан. Вокруг – случайные знакомые, которых ты видишь впервые и потом никогда уже не встретишь. А если и столкнешься случайно где-нибудь, то не узнаешь и не вспомнишь. Вот и мне сейчас кажется, что я подхватила вирус желания открыть душу первому встречному. Почему-то хочется поплакаться Вам в жилетку, хотя это и не в моих правилах.

Понару молчал, изобразив лицом – только лицом, не более – трогательное внимание. Ведь прелесть случайных разговоров состоит в том, что на самом деле никто не пытается узнать друг о друге правду, и все, что ты о себе рассказываешь, никому не важно.

Цветана затушила сигарету и задумалась, собираясь с мыслями:

– Наше супружество началось очень хорошо – муж окружал меня вниманием, постоянно дарил цветы и подарки, не забывал ни одного праздника, ни одной нашей общей даты. Мы были по-настоящему счастливы. Но потом все как-то незаметно пошло на убыль. Когда это началось – я упустила, не почувствовала. Наверное, мои глаза тогда ослепли от счастья. Мало по малу муж стал все меньше времени проводить дома, весь ушел в работу, постоянно начал задерживаться по вечерам. Дальше – больше. Он стал избегать разговоров со мной, обсуждать какие-то проблемы или темы – а ведь раньше мы так интересно с ним говорили и спорили во время прогулок или в длинные зимние вечера! На мои вопросы – как дела на работе, следовал ответ «Я не обязан перед тобой отчитываться». Любящие люди не воспринимают в штыки каждую просьбу рассказать о чем-то подробнее, так ведь?