Сергей Карасёв - Возврат

Редактор Анна Алексеевна Михайлова

Фотограф Gil Naor

© Сергей Карасёв, 2022

© Gil Naor, фотографии, 2022

ISBN 978-5-0056-5601-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Собор на самом краю маленькой деревушки уже обветшал, кресты на деревянных куполах покосились и вид у него был заброшенный.

Одинокий и уже старый настоятель шаркающей походкой обходил главную залу каждое утро перед утренней молитвой.

Так случилось и в этот день. Проходя по зале, он увидел тоненькую фигурку в углу – перед иконой. Женщина стояла на коленях, закутавшись в платок, и усердно молилась, шёпотом произнося слова молитвы. Длиннобородый настоятель, звали его Сергий, тихой поступью пошёл к ней. Старые деревянные полы церкви заскрипели под его весом. В голове его пробежала мысль: «Эх, сменить бы полы в храме. Вот это было бы дело».

Она услышала скрип и затихла. Повернулась к нему и…

Нет, не испугалась, а наоборот – лицо её засветилось, глаза наполнились солёной влагой, и улыбка открыла ровные зубы.

На вид ей не было и двадцати лет.» «Совсем ребёнок,» – подумал Сергий.

– Как тебя зовут, дитя?

– Надя.

– Я отец Сергий. Тебе нужна помощь, дитя?

Она начала быстро говорить, но зубы стучали от холода. Тогда Сергий подал ей руку.

– Пошли со мной, расскажешь свою историю.

Когда она встала с колен, он заметил округлый живот, и походка её говорила, что очень скоро она должна родить. Они зашли в тёплую комнату. В углу топилась маленькая печка, на ней стоял чайник и несколько посудин, стол, стул, кровать и свечка с книгой на столе. Всё, больше в комнате ничего не было. Он поставил перед ней железную кружку и налил в неё горячий чай.

– Пей. Не хватало ещё, чтобы ты заболела. Зима ведь всё-таки, да и согреться тебе не помешает. Пей и рассказывай.

Согревая руки о горячую чашку, она заговорила.

– Я оказалась тут случайно, отче, пришла в церковь в надежде на ночлег, и замёрзнуть боялась. Но главное для меня – это моё дитя.

– Ушла от мужа пять месяцев назад, чтобы сохранить ребёнка. Муж бил меня страшно, и творил всякие мерзости, не было уже сил терпеть, пьянство всё таки отняло у меня супруга. И когда он узнал, что беременная, хотел убить и меня и ребенка. Не признавал его. Говорил. «Нагуляла ублюдка». Последний раз спьяну так избил меня, что в постели пролежала неделю, встать не могла. Как только отошла, сразу решила, уходить надо. Собрала, что успела и вон из этого ада. Так и скитаюсь по миру уже пять месяцев. Люди добрые, кто поможет, кто накормит, кто на ночлег пустит. Добралась до вашей деревни. Спросила ночлега в первом доме, меня в церковь отправили. И вот я здесь. Только очень трудно мне ходить стало, дитя растет. Позволь мне остаться. Рожу и сразу уйду не буду тебе обузой.

Последние слова она произнесла, не поднимая головы, словно стыд ею овладел.

– Где же ещё как не в храме божьем, ты найдёшь пристанище дитя. Оставайся сколько тебе нужно. Эта комната будет твоей.

История Нади, слишком задела старца. Живя здесь на окраине глухой деревни, он и не знал, что происходит в этом мире. Он остановил время в своей церкви и жил в собственном 19 веке, а вокруг уже был век 21.

Сергий весь оставшийся день провёл в своей келье, думая о жестокости людей к ближнему своему. «Что же случилось с людьми? Почему они так жестоки к тем, кто нуждается в их помощи и внимании? К тем, кто находится рядом с ними?» Он не мог понять этого и ответов не было.

По всей зале раздался стон, глухой, протяжный: эхом раскатываясь по куполам, что изрядно увеличивало его слышимость.

Сергий вышел из кельи и быстрыми шагами направился в сторону Надиной комнаты. Открыл дверь и увидел её, лежащей на кровати. Живот на сей раз показался ему огромным. Она сжимала в руках край своего платья и часто дышала. Губы её дрожали от невыносимой боли выбившаяся прядь светлых волос прилипла к мокрому лицу. Сергию приходилось, однажды в своей жизни, принимать роды. Но это было так давно, что он, опешив, стоял перед ней и ничего не делал. Лик её исказился, вены на шее вздулись, багровая кожа лица стала синеватой – это было заметно даже при свете свечи: и разрывающий воздух крик, вырвался из её зева, и заполнил всю церковь. Потом всё затихло.

Старец вдруг очнулся, засуетился, принёс воды в тазу, поставил его на печку, добавил дров в топку. Собрал все чистые тряпки, которые были, зажёг ещё с десяток свечей.