Сергей Карасёв - Возврат

– Наверное это единственный его вариант.

– А если его кто-то ждал на воле? Вдруг выкрикнул молодой капитан.

– Может – быть и так. – задумавшись ответил полковник.

– Ладно начинайте операцию по перехвату, по полной программе, чтобы вертолеты, патрули ну вы сами все знаете.

– Выполнять! – все участники совещания с хмурыми лицами встали и вышли из кабинета, не сказав ни слова больше.

Полковник откинулся в кресле, потер глаза и задумался. Он даже не сру заметил мигающую лампочку на казенном телефоне.

– Да, – резко бросил он в трубку.

– Геннадий Семенович, ваша жена звонила и просила передать, что роды уже начались.

Он бросил трубку и выбежал из кабинета, его уже не волновал побег и операция по задержанию беглеца. Он бежал по ступенькам вниз к выходу. По пути крича секретарю, «машину мне срочно». Мой долгожданный мальчик, мой сын. Ни о чем он больше не мог думать. Скорей бы увидеть его, скорей бы взять на руки, скорей бы.

Примчался в роддом, не находя себе места побежал по коридорам с остекленевшими глазами искал палату супруги, наконец нашел постучал в дверь родовой палаты, вошел. (Геннадий Семенович мог входить в любые двери в этом городе. Город маленький и все знали какую большую должность он занимает)

Когда он вошел, увидел жену, лежащую на кровати, на руках у нее лежал маленький сморщенный комочек.

– На минутку опоздали Геннадий Семенович, – сказал врач акушер. Он приблизился к жене и развернул тряпки, пропитанные влагой. Синеватый оттенок кожи малыша сперва напугал его, но после он разглядел его получше и успокоился. Маленькие ручки копошились сами по себе, почти прозрачные ногти малыша показались Геннадию вытянутыми и изящными.

– Могу я взять его на руки?

– Сначала нужно отрезать пуповину, – ответил врач.

– Вы опоздали всего на минуту, мы не успели еще отрезать.

– Хотите? – протягивая ножницы сказал доктор.

Папаша взял в руки инструмент и медленно, стараясь не навредить, резал мягкую плоть, жизненной нити, которая кормила его маленького Ванечку. Но это оказалось не так просто пуповина не перерезалась.

– Не бойтесь ему не больно.

Ещё одно усилие и кровь брызнула на покрывало и на медицинский инструмент.

Ребёнка забрали помыли, взвесили, измерили рост и запеленали. Наконец он получил своего первенца на руки. Вокруг происходила какая-то возня, но полковника это не беспокоило, он держал на руках своего сына и смотрел на него, внимательно разглядывая каждую складочку, каждый участок кожи на лице, следил за каждым движением. Смотрел, не отводя глаз, как иногда смотришь на костер и не можешь даже моргнуть. Душа его была переполнена счастьем он не мог поверить в то, что буквально из ничего, появилась жизнь, появился новый человек, без которого он уже не представлял свою жизнь. Уже сейчас он не чаял души в своем чаде.

Вдруг он поймал себя на мысли, что последний раз он был так счастлив, так, что ощущал дрожь по всему телу, когда несколько лет назад во время тюремного бунта, он направо и налево раздавал удары дубинкой. Совсем хлипкие и истощенные тюремным режимом люди, падали от ужасной боли. Резиновая дубинка во время удара прилипала к телу, и кожа лопалась. Он же с оскалом на лице продолжал выполнять свою работу. Затем после такого подавления бунта они с ребятами сидели в дежурной части и с упоением рассказывали, во всех красках, как все прошло, ощущая приятную усталость.

Сейчас он держал сына на руках, телом находился здесь, но мысли его были далеко – там, где он был героем, где мог вершить судьбы заключенных.

Он улыбнулся до щелчков в щеках. Обычно, когда мы говорим по телефону и слышим такие щелчки мы понимаем, что человек улыбается. И сказал «сын мой».

Назвали мальчика Иваном. Папа обожал своего малыша всегда играл с ним и менял подгузники.

Был примерным отцом во всех отношениях.

Прошло несколько месяцев, малыш окреп, и папа за это время тоже изменился, уж не так охотно брал его на руки стал чаще не бывать дома, всячески избегал своих отцовских обязанностей.

Мама, звали её Юля, была обычной женщиной ничем не выделялась из толпы, блондинка с внушительных размеров носом, и довольно милыми, торчащими ушками. Она стала замечать, что муж её уже отдалился на приличное расстояние, было такое чувство, как песок проходит сквозь пальцы, опустошение. Она понимала, что муж уже где-то далеко от неё, что живут они вместе, как соседи по комнате в общежитии.

В какой-то момент её перестало это устраивать и, собравшись с мыслями, она решила действовать.