Сергей Горбачёв - Андроид 2.0. Повесть

– Эт точно! Найди мне новую голову, дружище, а то моя всем этим хламом переполнена, – Бен кивнул головой в сторону стола с двумя большими мониторами, заваленного кипой листов с эскизами, схемами и таблицами. – Тут на столе места не хватает, не то что в голове, – пожаловался он.

– Ну тогда слушай вольный пересказ, ибо эта его новая вещица «Снафф», под впечатлением от которой я нахожусь, собственно, и навеяла мне очередную теорию… Сюжет прост, как топор под лавкой, – начал рассказ Макс, – но, как водится у Паланика, с подвыподвертом. Шестьсот мужиков и одна порнодива на съёмках самого жёсткого кино категории «снафф». Что ты нос морщишь? Ну это когда порносъёмки кончаются смертельным исходом, когда происходит реальная, а не постановочная смерть кого-то во время секса. Короче, самое жестокое кино, какое только можно придумать. Все персонажи, кроме главной героини, – под номерами. Ну и запускается конвейер: номер 504, с вещами на выход, ну в смысле, без вещей, но с виагрой и кремом. И ни стыда ни совести. Главное, правильно совершать фрикции и красиво выглядеть на экране. Неважно, что двое погибнут, важно, что получится настоящий снафф, аналогов которому ещё не было в истории. И все довольны: зрители, актёры… Ну те, разумеется, кто живой останется.

– Ну и мораль сей басни какова? – перебил Бен. – Что-то последнее время тема порносъёмок волнует всех околомодных авторов без исключения.

– А никакой морали. Не перебивай, а то рассказывать не буду, – пригрозил Макс. – Какая уж здесь мораль, всё предельно аморально. Но! – театрально поднял он вверх указательный палец. – Морали нет, а любофф есть! Оказывается, все эти мужчины любят эту женщину: нервно потеют, боятся, хотят, мечтают, ненавидят. Но любят каждый по-своему, не отдавая даже отчёта в этом…

– Короче, Макс, отбросы общества тоже могут любить – старо как мир. Заканчивай с прелюдией-то, – усмехнулся Бен. – Хотя неудивительно, что после таких книжек тебя на долгие прелюдии пробивает, – рассмеялся он, – главное, камрад, тебе самому после этого живым остаться.

– Да бог с ними, отбросами, не о них речь, – отмахнулся от шутки Макс, – я вот смотрел в спину испуганному Румореву, рысцой бегущему в Кремль, и думал, как всё похоже-то. Есть власть, ну то самое тело за Кремлёвской стеной, которая время от времени раздвигает свои ноги то Спасскими, то Боровицкими вратами. И все мечтают войти в неё. Так же потеют от страха, вожделеют и ненавидят, но страстно любят и рвутся попасть в её нутро, не думая о последствиях. А тут ведь те же законы жанра – в реалити-шоу кто-то обязательно периодически должен умирать, иначе публика заскучает. Кстати, и здесь все персонажи под номерами, они от имён своих готовы отказаться, лишь бы стать по ранжиру – третьим человеком в государстве, пятым, десятым… Так что банальный номер 504 просто обязан совершать ритмичные движения, чтобы правильно выглядеть на самом большом в мире теле на фоне страждущих в очереди. Иначе умрёт именно он.

– Н-да… Вот потому я всегда и побаивался вашего брата программиста, – покачал головой Бен. – Вы же маньяки все. Сидите себе, над кодами корпите, гении-тихушники, и вдруг бац – в башке перемкнуло от очередной фигни. Вы же нормальные книги не читаете, вам всё смыслы подавай, а в головушках-то ваших по две циферки-то всего, вот двоичный код с нуля на единицу перекинулся, и понеслась… Кто на битву с матрицей, кто на борьбу с режимом, а кто сразу в психушку. Ты вот в кремлеведы-сексологи подался. Это промежуточное состояние. Самое опасное, между прочим. И зря смеёшься, Макс. Теория твоя забавна, навредить эти игры разума никому не могут, а вот обидеть – запросто. А знаешь, почему? Да ты ведь этой своей историей всех руморевых одной шестой части суши в мозг трахаешь. Жёстко, без постановочных кадров. Вот такой снафф тебе точно никто не простит. Уж я это, как никто другой, знаю. Так что никому про это не рассказывай. Тем более после нашего брака по расчёту с партией… А на их реалити-шоу мне наплевать, пусть продолжается, главное, самим теперь в этот конвейер не угодить. Поверь моему опыту , выбираться ой как трудно.

– Да я-то поверю, Лёха, отчего не поверить, – улыбнулся Макс, – но, может, ты наконец поведаешь про свой опыт-то? Столько лет прошло, а вы с Лизкой до сих пор междометиями об этом вслух вспоминаете. Может, расскажешь свою историю, Лёш? Меня, признаюсь, давно любопытство пучит выведать главную тайну Мальчиша-Кибальчиша по имени Бен.