Игорь Евтишенков - Римская сага. Возвращение в Рим

В хижину пришёл старый охотник и сказал старейшине, что его женщины отказываются пить горячее молоко с жиром. Они быстро обменялись несколькими фразами и вышли. Лаций остался следить за камнями и время от времени менял их с полусонными и дрожащими от ночного холода охотниками. Дети всю ночь потели и стонали, как в бреду. К утру они успокоились, и Лаций провалился в сон прямо у стены, на сваленных в кучу ветках.

Его разбудили громкие крики. Они доносились снаружи. Испуганная молодая жена старейшины тоже проснулась и сразу кинулась к своим детям. Но те спокойно спали. Их лица были покрыты каплями, но это была не испарина и не горячий пот, как раньше. Сам старейшина уже стоял за порогом и с кем-то разговаривал.

Оказалось, это пришли те жители, которые отказались давать своим детям молоко козы и согревать их в тепле. Некоторые из детей уже умерли, и теперь охотники и их жёны винили в этом Лация. Однако всё быстро изменилось. В тех семьях, в которых больные дети ещё были живы, взрослые быстро оттеснили крикунов в сторону и упали на колени перед старейшиной, прося его о чём-то. Они просили дать им молока и жира. Старик поделился, и женщины стали с благодарностью кланяться, касаясь лбом земли. Вскоре все они исчезли, а жалобщики так и остались стоять перед входом, тихо ропща и с ненавистью глядя на Лация. Однако глава племени накричал на них и прогнал, позвав на помощь мужчин своей семьи. Те вышли с палками и угрожающе приблизились к испуганным соплеменникам. Недовольные предпочли быстро уйти.

Дети выздоровели, и все были невероятно рады. Только у того охотника, который был с Лацием, радости на лице не было. Его сестра и мать умерли, не пожелав пить молоко с жиром, а маленький сын сестры выжил, потому что он сам поил его и грел, пока все остальные члены семьи, кашляя и теряя сознание, медленно умирали, лёжа вдоль стен ветхого жилища.

Через неделю погода улучшилась, а ещё через три дня на реке появились лодки. Апам сдержал своё слово и привёз гребцов. Однако помимо большой лодки он привёз ещё одежду, несколько служанок, еду, оружие и воду. В деревне быстро забыли о своих умерших собратьях и радовались тому, что новый раджа не стал наказывать их племя. Он даже прислал их старейшине копьё и щит, обитые золотом в знак мира и хороших отношений. Только рыбу они всё равно должны были каждый месяц привозить в столицу, как и раньше.

Апам рассказал Лацию, что новый раджа был из старого рода брахманов, поэтому его легко было убедить в том, что прежний главный жрец и раджа погибли из-за жадности и глупости. Этот правитель был благодарен Апаму за сохранённый договор с падишахом Васудевой и позволил взять лодки для того, чтобы отправить Лация к морю.

Более того, он разрешил Апаму сопроводить чужестранца до города Деметрия-Патала, а потом вернуться обратно. Но самой большой неожиданностью для совсем уже расчувствовавшегося Лация оказалась благодарность старейшины племени. Тот подвёл его к лодке и показал на десятка полтора кожаных мешков на дне. Поверх них лежали глиняные боги, которых сделал его сын.

– Благодарю тебя! – Лаций прижал руку к груди и перелез через борт. Он наступил на один из мешков, и снизу раздался странный шуршащий звук, как будто там был песок. Лаций ткнул в него носком рваной сандалии и замер от неожиданной догадки. Такой тихий звон могло издавать только золото. Значит, это было то золото, которое украл у раджи Патья! Теперь оно лежало на дне лодки, в которой Лаций отправлялся навстречу своему спасению.

– Не надо много говорить, – произнёс старейшина. – Мы будем помнить тебя. Нам это не надо. Пусть это поможет тебе добраться до твоего дома!

Лаций только развёл руки в стороны и ничего не ответил. А на следующий день три больших лодки медленно отплыли от грязного берега и направились к водам большой реки. Там находились большие греческие города, и Лаций искренне надеялся, что на этом его злоключения закончились.

Дорога до города Камбей осталась в памяти как постоянная смена душного, влажного дня и приятной прохладной ночи с тысячами звёзд над головой. Во время пути Лаций смог, наконец, поговорить с Апамом о золоте. Однако на предложение забрать его обратно и отдать новому радже, тот с ироничной улыбкой отказался.

– Мне дороже всего вот это, – произнёс он и достал из кожаного мешочка на груди маленький камень.

– Ух ты! Сохранил? Надо же! А я думал, потерял, – удивился Лаций.