Владимир Хованский - Ледяная купель. Проза XXI века

– Этот блестящий кусочек стены называется зеркалом, – любопытство было тут как тут. – И ты увидела в нём свое отображение…

– Так это я! – воскликнула мушка, разглядывая себя. И то, что отразило зеркало, очень понравилось ей. – Какая я маленькая, какая я тоненькая, какие у меня блестящие крылышки. А глаза, глаза… Огромные, в половину лица. Ах… ах… ах…

– Хватит вертеться перед зеркалом, – напомнило о себе любопытство. – Нам еще надо посмотреть и другую комнату…

Другой комнатой была спальня с огромной кроватью, шкафом и лампой под абажуром.

– Наверное, приятно отдыхать на таком роскошном абажуре, греясь у лампы, —подумала Муся. – Отсюда жалко улетать…

– А как тебе нравиться здесь? – спросило любопытство, влетая вместе с Мусей в следующую дверь.

– Ах, как здесь вкусно пахнет! – воскликнула мушка. – Что это?

– Кухня. В ней готовят еду, и она здесь везде: на плите, на столе, на полу и, особенно, вон там, в ведре. Погляди-ка, что в нём…

Муся подлетела к ведру. Она и не подозревала, какое богатство, какая вкусная роскошь может находиться в простеньком синем пластмассовом ведёрке, стоящем на полу под раковиной. Схватив какой-то кусочек и сунув его за щеку, подгоняемая любопытством, Муся вылетела из кухни.

– О, я сюда ещё вернусь вместе с мамой, и мы устроим с нею самый настоящий пир!

– А вот и чердак, – сказало любопытство. – Сюда приносят старые ненужные вещи. Будь осторожна, здесь мало света…

– Какой острый запах старой пыли… – пролепетала маленькая мушка. – Как дрожит лучик солнца под крышей, совсем как мое сердечко… Я боюсь, я хочу к маме…

– Но ты же здесь еще ничего не видела! – проворчало любопытство. – А что вон там, за трубой, а что вон в том дальнем тёмном углу?

В это время мама влетела в форточку и, не увидев в кроватке Муси, бросилась на поиски дочери. Она ворвалась в соседнюю комнату – пусто, в спальню, кухню – никого.

– Муся, Мусенька! – закричала она.

Дом враждебно молчал. У мамы с такою силой застучало в висках, что она едва не потеряла сознание. «Чердак… чердак… Паук… Мусенька, там паук…» И она рванулась наверх.

А Муся никак не могла справиться с тёмным облаком страха, накрывшим её и сковавшим такие послушные, гибкие крылья. Она ощутила чей-то яростный взгляд, какую-то, леденящую кровь, угрозу, исходящую из дальнего тёмного угла. В глазах у неё померкло, тьма стремительно сгустилась в точку, сердечко забилось в горле, что-то подхватило, сжало её и… ничего не стало.

Очнулась Муся в кроватке. Рядом сидела мама с красными от слёз глазами. Она горестно качала головой и что-то шептала. Муся пошевелила губами:

– Мама…

Мама встрепенулась, склонилась над кроваткой:

– Всё хорошо… Всё хорошо, что хорошо кончается. Ты ведь едва не погибла. На чердаке обитает ужасный паук. Тебя на чердак привело любопытство?

– Да, мамочка, – залилась слезами маленькая мушка.

– Ох, уж это любопытство! Если льётся оно через край – жди неприятности, горе встречай. Послушай меня, Мусенька. Мы, мухи дрозофилы, маленькие и беззащитные в этом огромном мире и обидеть нас может любой, кто покрупнее и сильнее. Это и птицы, и летучие мыши, лягушки, ящерицы, рыбы и многие, многие другие. Даже собаки и кошки ради забавы возьмут да и прихлопнут муху-ротозейку. Много у нас врагов, но, конечно, первый из них – паук… Пауки, как воздушные рыбаки, свои сети плетут, чтоб ловить наш мушиный народ. Вот паук сеть развесит свою, затаится и ждёт, как несчастная муха в ту сеть попадёт, а из плена того уж никто не уйдёт. И они, пауки, поджидают нас всюду, везде: на земле и в воде, в чистом поле, в лесу на деревьях, в траве. Очень любят жить в доме – в углах и щелях, в кухне, тёмной кладовой, глухом чердаке… И еще мы нажили врага – человека, и нажили его любопытством своим. Вот пример. На прошлой неделе отправляюсь за город подышать свежим воздухом. Вижу парочку. Надышались, видно, возвращаются домой. Пригляделась… У неё нос короткий и вздёрнутый, у него же длинный, с горбинкой. Ну как тут удержаться и не измерить носы. Не удержалась. Выбираю момент, сажусь на переносицу даме. Рррааз – двадцать шагов. Подождала, полетала, выбрала момент. Сажусь на переносицу господину. Рррраааазз – сбилась со счета, но шагов пятьдесят, не меньше. А перемерять не могу: парочка волнуется, руками махает. Потеха… Меня уж и след простыл – ищи муху в поле. И это только нос. А волосы, уши, губы, руки-ноги и прочее. И все хочется потрогать, лизнуть, укусить… Вот кошка. Хвост да лапы, а человек… Загадка, сплошное «почему». Да, любопытство… Ведь бабушка твоя так и пропала, а всё через любопытство.