Ирина Артамонова - Зигзаги жизни. Проза XXI века

Квартира была большая, три просторных комнаты, большие кухня и прихожая. Нас ждал накрытый к ужину стол в самой большой комнате. Не помню, что мы ели, но меня поразил мягкий, очень вкусный, абсолютно белый хлеб. Белого хлеба я не помнила. Хлеб всегда был чёрный или серый.

Одноэтажный трёхквартирный дом, в котором мы поселились, стоял на высоком берегу широкой поймы реки Усы. Каждая квартира имела отдельный вход. Перед входом в каждую квартиру были низкие (по две ступеньки) крылечки с навесами. В одной из квартир этого дома жил с семьёй заместитель начальника «Севпечорстроя» по хозяйственной части Артамонов Андрей Васильевич, его жена, Евгения Мироновна, дочь Неля (Нинель) и сын Морик (Мор). Андрей Васильевич – огромный мужчина (выше 190 см), выходец из Донских казаков (так говорили), политизированный и не очень образованный служака, был на несколько лет старше папы. Такие люди не редко встречаются среди кадровых военных. Он и детей своих назвал не простыми именами, Нинель – это Ленин, если отбросить мягкий знак и прочитать слово с конца, Мор – это первые буква слов: Мировая Октябрьская Революция. Морика ребята порой дразнили, называя «мор зверей». Когда пришло время получать паспорт, в паспорте записали имя Морис. Морик учился в одном классе с Рудиком, Неля – на класс или два старше. Евгения Мироновна, некрупная симпатичная женщина, была ровесницей моей мамы. Она не работала, занималась семьёй, обихаживала мужа и баловала детей. В третьей квартире жил, мне кажется, главный инженер «Севпечорстроя», ни имени, ни фамилии его я не помню, но в этой семье была девочка моего возраста, и мы с ней дружили.

Посёлок Абезь узкой полосой протянулся вдоль реки Усы по высокому берегу её поймы. Почти все постройки в посёлке были полуземлянками с небольшими окнами практически на уровне земли. От входной двери надо было спуститься вниз на четыре, пять ступенек в небольшой тамбур, откуда уже открывалась дверь в отапливаемое помещение. (Отопление везде печное.) Полуземлянкой был и большой клуб со зрительным залом человек на двести, большим фойе и комнатами для кружковой работы. С покатой крыши клуба (очень высокой и прочной) зимой, когда снег заносил все окна во всех подобных постройкой, мы, дети, любили кататься на санках, а то и просто на попе.

Полуземлянками были и поликлиника и административное, очень длинное здание сложной конфигурации с поворотами на девяносто градусов, «Севпечорстроя», где находились все его отделы, в том числе и папин политотдел. Посредине тянулся длинный, довольно широкий коридор, естественно, без окон, всегда освещённый электрическими лампочками, а с обеих сторон – двери в кабинеты. То же самое и в поликлинике, только кабинетов в несколько раз меньше. Электрическое освещение в домах было, а вот все остальные удобства отсутствовали: ни водопровода, ни канализации, ни, тем более, парового отопления. Жилые дома – полуземлянки – на несколько квартир, каждая с отдельным входом.

Нормальных одноэтажных строений (на фундаменте) были всего пять: школа, баня, отдельный дом начальника «Севпечорстроя» Барабанова, дом, в котором жили мы, и совсем маленький домик на небольшом холме, в котором жила ещё одна моя подруга и одноклассница. Кажется, её мама была бухгалтером.

Не знаю, как был организован быт в других домах, но наш дом обслуживал дневальный (из заключённых, имеющих право свободного перемещения по посёлку в дневное время), приветливый, среднего роста мужчина лет сорока. Он в каждую квартиру каждое утро приносил из располагавшегося рядом большого сарая дрова для отопления квартир и кухонных плит. Мне кажется, дрова привозили уже напиленные, дневальный их колол и укладывал в сарай. Зимой дневальный чистил снег вокруг дома, в бесснежное время года следил за чистотой, подметал, убирал мусор.

На чердаке нашего дома, куда вела массивная приставная лестница, стоял достаточно большой, я думаю, утеплённый бак для воды. Воду привозили в специальной деревянной бочке, прикреплённой к телеге, на лошади. Возница и дневальный каким-то образом заливали воду в бак. В кухнях у нас висели раковины и краны, из которых текла холодная вода. Вода была всегда. Эту воду использовали для приготовления пищи, для умывания и т. д. В наших квартирах имелись выгребные туалеты – деревянное сиденье с дыркой, которая закрывалась крышкой. Зимой снизу очень дуло. Выгребные ямы под мощными крышками были с задней стороны дома, для каждой квартиры – своя. В эти же ямы сливалась, очевидно, и вода из раковины. Летом ямы чистили.