Татьяна Берман - Сказки сержанта Брускова

Прежде чем войти, бабушка выглянула из-за угла и боязливо осмотрелась. Прохожих не наблюдалось, и мы подошли к двери высотой чуть выше моего плеча. Старушка полезла под сарафан, достала из-за пазухи на веревочке еще один ключ. Вставила в замок, который со щелчком открылся и упал ей на ладонь. Я инстинктивно кинулся подать ей руку и открыть дверь. Яга улыбнулась, то ли тронутая моей заботой, то ли посмеиваясь над моей слабой физической формой. Я ведь и зарядку делаю, нормативы сдаю исправно и с отличием, но куда мне до настоящей волшебницы?

Бабуля взяла свою авоську, прошла внутрь темного помещения первой. Она кинула багаж куда-то в сторону, подняла при входе руку, нашарила под крышей какую-то задвижку, которая скрипя отодвинулась. Второй рукой Яга толкнула куда-то вверх, и оказалось, что в крыше был люк. Избу наполнил теплый свет, мигом разогнав мрак в старушечьем царстве. Я еще стоял в дверях, когда бабушка повернулась ко мне. «Заходи, добрый молодец, гостем будешь!» Я не стал заставлять даму ждать, согнулся в три погибели и вошел внутрь.

Изба была длиной от силы в четыре моих шага – и как она живет в такой тесноте? Я с любопытством начал рассматривать обстановку. Пространство было маленькое, почти как кукольный домик, только очень грязный и старый. Справа от двери стоял старинный сундук, накрытый древней тряпкой. Над ним был вбит гвоздь, на котором спокойно отдыхал старый зимний тулуп с накинутым поверх давно почившим махровым платком. Слева стояла настоящая русская печь, выложенная почерневшим от времени кирпичом, закрытая железной заслонкой. Рядом стояли два больших котла, один в одном, да лопата, похожая на те, которыми снег зимой чистят. Каково управляться с такой кухонной утварью, я решил не уточнять, чтобы снова не попасть впросак. На печи располагалось спальное место моей любезной хозяйки, закрытое почти истлевшей занавеской. Дальше было какое-то помещение. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это крохотная баня, в которую я бы не влез. Радует, что бабуля все же в ладах с гигиеной. Из бани открывалось маленькое окошко, под которым, как я догадался, стояла как раз бочка с водой. Молодец, Яга, все продумала. Напротив печи стоял деревянный стол, половину которого занимал старинный пыльный самовар. Вокруг были какие-то банки и склянки разных размеров под вековой паутиной. Я удивился, увидев керамическую кружку и пару вполне себе сносных тарелок, явно произведенных в этом веке. Стулья заменяли толстые бревна, плотно стоявшие у стола и больше похожие на табуретки, только с выпиленными спинками. Ну а между обеденной зоной и сундуком у двери располагалась самая настоящая прялка, которая спасала скромный гардероб Яги от смерти. Изба, конечно, требовала генеральной уборки вместе с капитальным ремонтом, но было видно, что в ней поддерживался порядок по мере сил.

Пока я рассматривал обстановку, хозяйка не теряла времени даром. Выглянув на улицу из люка в крыше и поняв, что прохожих нет, она проворно заковыляла в баню, хромая на правую ногу. Старушка взяла черпак, открыла окошко и набрала полный ковш воды. Она вылила все в самовар, закинула какие-то ароматные травы и поставила кипятиться, разведя огонь по щелчку пальцев. Я выложил на стол булки, разломал на большие куски и разложил на тарелки. Прочей посуды не наблюдалось, одна деревянная ложка, вилка с тремя зубьями да нож, похожий на те, которые хранятся в музее древностей.

Запах свежей сдобы почти мгновенно наполнил избу, Яга громко втянула воздух носом и прямо вся расплылась в блаженном предвкушении трапезы.

Самовар подозрительно быстро закипел. «Садись, добрый молодец, потчевать тебя чаем липовым вековым буду», – сказала повеселевшая бабуля и пошла вешать косынку на тулуп. Я сделал шаг и оказался у спинки стула, взялся за нее рукой, чтобы отодвинуть, но конструкция не сдвинулась ни на сантиметр. Ну уж нет, снова позориться при старушке не хотелось категорически. Благо она отвернулась, и я двумя руками ухватился и начал тянуть бревно на себя. Оно отодвинулось самую малость, и, втянув живот по самую грудь, я умудрился втиснуться и сесть за стол. Правда, как дышать в такой тесноте – непонятно, ну ничего, приспособлюсь. О том, чтобы поухаживать за почтенной дамой и подвинуть ей стул, не стоило и думать. Яга явно специально отвернулась, чтобы меня не конфузить. Стоило мне устроиться, а она уже сидела напротив.

– Ой, милок, давненько я сдобы не вкушала да сахарком не закусывала. Одни коренья, крысы да соседские мальчишки. Вся иссохла, одряхлела, будто никогда не ела.