Татьяна Берман - Сказки сержанта Брускова

В деревянной ступе, с метлой в руках, растрёпанными волосами под старой выцветшей косынкой, передо мной предстала Баба-Яга собственной персоной. Она отталкивалась метлой от дороги и подскакивала в своей ступе на расстояние в полметра, так и передвигалась. На вид ей было от семидесяти до ста лет, далеко не самый преклонный возраст. Я слышал, что Яги обычно мирные и пугливые, все больше по лесам и болотам обитают, а тут посреди города и в ступе – вот чудеса. Причем гражданка с костяной ногой явно не стояла на учете и как-то умудрялась скрываться от паспортного стола. Что же заставило ее вылезти из своего убежища? Надо разобраться. Я поспешил навстречу, чтобы познакомиться.

Разговор предстоял серьезный, следовало вести себя твердо, но с почтением. Нарушительница уже прилично ускакала, и мне пришлось прибавить шаг, чтобы догнать ее и не отставать.

– Гражданочка, день добрый, сержант Брусков, шестнадцатый участок полиции. Предъявите документы! – выпалил я на ходу. Старуха резко затормозила, повернулась ко мне и осмотрела с ног до головы. Я тоже смог изучить ее поближе. Нос крючком, грязная и дырявая на локтях рубашка явно не этого века, вид неухоженный и запущенный. Очевидно, она была напугана, но настроена воинственно. Она фыркнула, отвернулась и снова принялась махать метлой, ускакивая в своей ступе все дальше, явно не желая разговаривать. Я побежал следом, на ходу упрашивая:

– Бабушка-красавица, ты это, погоди, слово сказать разреши.

– Изыди, служивый, оставь меня горемычную! Прочь поди, не мешай! Путь-дорогу не загораживай!

Я заметил, что она дрожала, как лист от порыва ветра. Голос ее срывался, а в глазах горел злой огонек вперемешку со слезами. Мне стало ее очень жалко, но следовало разобраться в причинах ее неожиданного появления в самом центре города.

– Бабуля, подожди, не убегай. Я не обижу тебя, так и знай! Постой на минутку, молвить дай. Про житье-бытье свое рассказывай.

– А что про него говорить? Обижают меня все кому ни попадя. Бранятся, ругаются, нарушительницей обзываются, какими-то документами оскорбляются. С ними и разбирайся, а ко мне не задирайся. Без тебя печаль одна, плохо все мои дела.

Старушка остановилась, ее плечи дрожали, а из глаз начали предательски капать слезы. Она, скорей, потерпевшая, а не преступница, подумалось мне. Однако служба научила не делать поспешных выводов. Надо как-то разговорить бабушку и все разузнать. Я продолжил: «Ягуля, не злись и не раскисай. Помогу я твоему горю, так и знай».

Старушка вся сгорбилась в своем транспорте и почти полностью в него спряталась. Я подошел к ней поближе, и она жалобно заплакала, пытаясь прятать струи слез под морщинистыми ладонями. Ужасно, когда рыдает женщина в столь почтенном возрасте, аж сердце сжимается. Она попыталась вытереть лицо кончиками своей старенькой косынки. Я достал носовой платок и предложил его несчастной, пытаясь утешить, иначе допрос не состоится. Она взглянула на мою протянутую руку и дрожащими пальцами приняла помощь. В глазах еще читалось недоверие, но, кажется, я смог ее расположить. Я попробовал продолжить разговор: «Бабулечка, что так горько плачешь, почему грустишь? Вытри слезы горькие и все мне расскажи. Кто тебя обидел, любезная моя, отчего рыдаешь среди бела дня? Я же тут, милейшая, полицейский местный, слежу я за порядком, помогаю честным гражданам столицы и ее гостям. Молви мне, старушка, в чем печаль твоя». Однако успокоения моя речь не принесла. Она все никак не могла успокоиться, продолжала жалобно всхлипывать и собирать ручейки слез.

Пока Баба-Яга утиралась и пыталась прийти в себя, я подумал, что посреди улицы ничего у нее не выведаю. Нужно было разузнать место жительства такой интересной особы, да и много еще чего. А то нехорошо выходит, за порядком слежу, а жильцов района, оказывается, знаю не всех. Как она скрывалась столько времени – ума не приложу. Мой промах, значит, надо исправлять.

Вспомнив про купленные булочки, я предложил проводить старушку до дома, чтобы ее не обижали по дороге. Заодно напросился на чай, благо гостинцы были с собой. После моего ненавязчивого предложения ее слезы сразу высохли. Она расплылась в такой доброй, почти детской улыбке, что мне снова стало ее ужасно жалко. Видимо, бабулю никто совсем не навещал, вот несчастная. Еще у нее отсутствовала добрая часть зубов, ну да ладно, проблемы нужно решать по мере поступления.