– Да вот то-то и оно, что первый, – нарочито вздыхаю я. Ну не говорить же им всей правды. Правда – она штука такая, лучше держать её плашмя в заднице, до лучших времён, так сказать.
– А нас не убьют? – неожиданно задаёт вопрос маленький.
– Убьют, – киваю я, – но потом и не тут, и не всех…
Даже в полутьме было видно, как побледнели мои сокамерники. Так, наверное, вернее будет называть.
Я опять поймал себя на мысли, что умирать не охота. Вспомнил Нефеда, кореша по Первой, с нашей роты, что перешёл к чичам, и прикинул: умирать за мифическую родину или ещё что-то вроде братства или ещё как? Не, ребята, не моё. Желание жить – вот, что главное, вопрос – как, а это детали.
Я с сожалением посмотрел на пацанов. Если мне предложат завалить этих двоих – смогу ли я? Смочь-то смогу, а вот что потом?
Размышления прервал вой с минарета, правоверных призывали на молитву. Колонка на верху башни явно требовала ремонта и хрипела, как у одного типа, которому перерезало осколком горло. При этом воспоминании я невольно улыбнулся, парни же посмотрели на меня с опаской, никак у дяди чердак поехал. Поехал или нет – посмотрим. Как говорится, будет день – будет пища. Кстати о пище…
– Парни, курите – бычки не выбрасывайте: хрен знает, что там. – предупреждаю я ребят, те просто согласно кивают.
С лязгом открывается дверь. В новеньком камуфляже, увешанный как новогодняя ёлка, боец ингушского Собр-мобр, спец-пиздец летучего отряда имени кого-то почему-то, стоял перед нами во всей красе. Главное, что меня умилило – это «Муха» за спиной. Да, РПГ в подвале – это сила, но этот клоун мог запросто перепилить нам горлянку, поэтому я чуть отсел назад.
– Э, – он ткнул пальцем в маленького, – иды за мной… – и он поманил рукой…
Большой побледнел, да и я тоже.
«Началось», – крутилось у меня в голове. Говорят, что перед смертью перед глазами вся жизнь проходит. У кого как, мне почему-то настойчиво хотелось бабу, и ни какую-нибудь абстрактную, а конкретную, с соседнего подъезда моего дома. Однако через пару минут маленький с блаженной улыбкой зашёл к нам в подвал неся ведро с картонкой в одной руке, а во второй пакет.
– Сидеть тихо, мне приказал рейнджер. Всё, ссать-срать в вёдро, жрать дали и вот, велели дать. – и он брезгливым жестом бросил на стол две пачки «Винстона».
После этого хлопнула дверь, лязгнул засов, и наступила тишина…
– Ну что, парни, убивать нас пока не будут, – нарочито бодро говорю я, – однако хавку тянем. Завтра посмотрим, что будет…
Веселуха
В пакете оказались лаваши и курдючное сало, неплохо, жить можно, но пока. Разделив продукты на две равные части, перекусили; ели молча, разговоры были лишние, я пытался прикинуть, что мне отбили и насколько, но получалось так себе… Закурив после еды, я пытался хоть что-то сопоставить и по всему выходило, что определение «жопа с ручкой» – это более благоприятный исход. Прошло часа два или три по моим подсчётам, как в подвале послышались шаги, все непроизвольное напряглись. Дверь с грохотом открылась, в проёме стоял уже другой, постарше и поздоровее.
– Выходи! – ткнул он в меня пальцем. Видимо он решил улыбнулся, но оскал каннибала окончательно поверг меня в ступор, на ватных ногах, как баран, я выхожу в коридор. В кино я часто видел, как избитый до полусмерти, главный герой валит конвоира голыми руками, ну-ну… Тычок в спину указывает мне направление, и чувствуя дыхание за своей спиной, я убыстряю шаг. Из подвала выходим на улицу, после подвала свежий воздух слегка бьёт в голову; на двери надпись «Управление ФСБ по чему-то там», короче по Ингушетии; два пролёта лестницы и кабинет, стол, стул (для меня по-видимому) и оппа видеокамера на треноге, кино снимать будут. За столом (твою мать, спят они в разгрузках что-ли) мужик; на столе пепельница и бутылка коньяка, неплохо для истинного мусульманина. Садись, жестом хозяина показывает он на стул. Пока шло дежурное, кто, где, номер части, откуда, кто мама, кто папа и так далее, я оглядывался, судя по плохо замытым следам крови, допрашивать тут умели, а главное любили. Наконец перешли к главному.
– Знаешь где ты? – спросил меня собеседник.
– В милиции наверное, – пожимаю я плечами, – хотя, так-то по фиг.
– А ты чё борзый такой? – задаётся закономерный вопрос.
– Да не… – я вновь пожимаю плечами, – какой борзый?..
– Сиделый? – следующий вопрос.
– Есть такое дело. – вздыхаю я.
Старшой оживился, – Э, как же тебя в армию взяли?
– А сейчас всех берут, дураков нет, вот и гребут. – как некую военную тайну сообщаю я. Далее он стал расписывать моё незавидное будущее, хотя я его и так знал, и под конец сделал мне предложение, как он думал оченно выгодное.
Читать дальше