Лидия Струговщикова - Увидеть свет. Роман

Вика не знала, кто вызвал полицию. Она была уверена, что это была её мать. Но после этого они не разговаривали с ней о той ночи. Никто из них не хотел будоражить свою память. К тому моменту, когда полицейские оказались в её комнате, она уже не узнавала Артемия. Он весь был залит кровью.

Вика была в истерике. Полицейским не только пришлось отправить Артемия в машине «Скорой помощи» в больницу, им пришлось вызвать «Скорую» и для неё, потому что она потеряла сознание. Этот свой день рождения она запомнила на всю жизнь.

Никто не сказал ей, где Артемий и в порядке ли он. Отца даже не арестовали за то, что он сделал. Кроме того, пошли разговоры о том, что бездомный парень пристроился к домашней девочке в корыстных целях. Её отец совершил героический поступок: спас свою девочку от бездомного парня, который обманом заставил её заниматься с ним сексом.

Отец заявил Вике, что она опозорила всю семью, потому что дала горожанам повод для сплетен. Они до сих пор об этом сплетничают. Как то в автобусе Вика слышала, как Катя говорила кому-то:

– Я пыталась предупредить её насчет этого парня. Я сразу поняла, что от него нельзя ждать ничего хорошего, как только его увидела в первый раз.

Что за чушь она несёт, думала Вика. Если бы Артемий был сейчас с ней в автобусе, она, вероятно, промолчала бы и повела бы себя как зрелый человек, чему её всегда учил Артемий. Но она так разозлилась, что развернулась к Кате и послала её подальше. Она сказала ей:

– Артемий, как человек намного лучше чем ты и тебе такой, как он, никогда не стать. И если я ещё услышу от тебя хоть одно плохое слово о нём, то ты об этом пожалеешь.

Катя только округлила глаза и сказала:

– Боже, Вика. Он что, промыл тебе мозги? Он был грязным, вороватым бездомным парнем, который, вероятно, принимал наркотики. Он использовал тебя ради еды и секса, а ты теперь его защищаешь?

Ей повезло, что в этот момент автобус остановился у дома Вики.

– Ты, кажется, по русски плохо понимаешь. Я тебя предупредила. – Произнесла Вика, презрительно глядя на Катю.

Она схватила свой рюкзак и вышла. Дома она несколько часов проплакала в своей спальне. У неё от этого разболелась голова и от этого ей могло помочь только одно средство. Она снова взяла в руки карандаш и бумагу. У неё болела голова, сердце, душа, всё ей напоминало об Артемии и от этого было очень больно.

Сама для себя она решила, что пока он к ней не вернется, она будет делать вид, что у неё всё в порядке. Она будет делать вид, что ищет свет, потому что на самом деле она стояла на одном месте в полном мраке.

Вика сидела на парапете, свесив ноги по обе его стороны и глядя вниз с высоты многоэтажного дома на одной из улиц Москвы. Она размышляла о самоубийстве.

Не о своём конечно.

Она достаточно любила собственную жизнь, поэтому у неё не возникало желания её закончить.

Она думала о других людях и о том, как они, в конце концов, приходят к решению положить конец собственной жизни, путём падения с большой высоты. Сожалеют ли они об этом в конечном итоге? Когда они уже падают, за секунду до удара о землю, во время этого краткого свободного падения их должно настигать сожаление. А может они вообще в этот момент ни о чём не думают.

Вика много думала о смерти. Особенно в этот день, так как незадолго до этого – всего несколькими днями ранее – на похоронах своего отца, она произнесла самую запоминающуюся речь, которую доводилось слышать жителям её городка. Ладно, возможно, она не была самой запоминающейся. Вполне вероятно, что её кто то посчитал ужасной. Может быть её мама обиделась за это на неё, но как вышло, так вышло и уже ничего не изменить.

Эта речь не была выдающейся, как на похоронах знаменитостей, она была запоминающейся по-своему.

Поначалу Вика нервничала. Ведь это были похороны великолепного человека, владельца самого успешного агентства по торговле недвижимостью в черте города, мужа самой уважаемой учительницы во всём городе и отца странной девушки с непослушными рыжими волосами, которая однажды влюбилась в бомжа и навлекла позор на всю семью.

Как только закончились похороны, Вика первым же рейсом вылетела в Москву. Размышляя над произошедшим ей нужно было почувствовать высоту и она поднялась на первую крышу, которая находилась недалеко от того дома, где она жила. Она сделала это не потому, что думала о самоубийстве. Она не собиралась прыгать с этой крыши, а всего лишь нуждалась в свежем воздухе и тишине. Именно этого ей сейчас не хватало, ведь она жила в квартире пятиэтажного дома, без доступа на крышу и с соседкой, которой нравилось собственное пение.