Алексей Ерехинский - Белый Ферзь атакует!

– Ладно, мне пора. – Вяткин кивнул Павлу и вышел в другую дверь, соединяющую подвал с домом.

День у Михаила не задался с самого утра. В семь часов Арсений привез с вокзала шефа, хмурого и озабоченного. Не особенно придав этому значения, секретарь, по обыкновению, пустился докладывать о состоянии дел. Рассказал ему о прошедшей встрече с замом Вольского, о подготовке к юбилею, репетиции с тамадой и в конце упомянул о несчастном Ферзе. Только последние слова заставили шефа немного заинтересоваться докладом помощника. А потом Аркадий Платонович задал Вяткину очень неприятный вопрос.

– А Лиза вчера дома ночевала?

«Кто ему уже успел сообщить о дочери?» – Сердце Михаила болезненно сжалось.

Накануне, покончив в городе с делами, он с Арсением собирался отправиться в особняк, но перед отъездом возникла одна проблема. На связь с Перовым не вышла Лиза. Водитель без конца ей названивал, но все без толку, потом это стал делать и сам Михаил. В трубке были слышны длинные гудки, но ее не снимали. Вяткин не знал, что и думать, раньше за Лизой подобной самодеятельности не замечалось. Так и не дождавшись потеряшки, они восвояси уехали в имение. Как потом оказалось, решение Михаил принял верное. Около полуночи телефон в его комнате издал тихий сигнал. Секретарь посмотрел на экран и прочитал сообщение: «Дико извиняюсь, пришлось заночевать у подружки. Лиза». Михаил хмыкнул: что тут скажешь – молодость, и со спокойной душой завалился спать. Ему в тот момент и в голову не могло прийти, что об этом маленьком проколе узнает его шеф. Откуда? Не найдя более или менее вразумительного ответа на свой вопрос, помощник Вольского предположил, что отцу об этом сказала сама дочь. Но вскоре из разговора с Аркадием Платоновичем он понял, что ошибся.

– Ваша дочь опаздывала на встречу с подругой и попросила ее подвезти до города, – пояснил Михаил. – Я как раз направлялся туда для выполнения поручений и взял Елизавету с собой.

– И после улаживания дел должен был доставить ее назад? – задал каверзный вопрос обеспокоенный родитель.

Вяткин замялся и покраснел.

– Да, так предполагалось, но Ваша дочь в условленное время не позвонила. Арсений и я много раз сами набирали ее номер, но безуспешно. С какой подругой она встречалась, я не знал, поэтому в имение мы вернулись одни.

– Замечательно! – грозно произнес Аркадий Платонович.

Михаил, чтобы погасить недовольство шефа, скороговоркой забормотал:

– Но потом я получил от Елизаветы сообщение о том, что ей пришлось задержаться, и она решила заночевать у подружки.

По лицу отца было видно, что о таких подробностях он не знал.

– У подружки?! А ты в курсе, что у этой дамы на лице растут черные усы и имя у нее Евгений?

Секретарь весь съежился.

– Нет, об этом мне ничего не известно, только со слов Вашей дочери.

Голос Аркадия Платоновича перешел на крик.

– А мне известно! Хоть в Костроме я и отсутствовал! Вчера Денис и Константин повстречали ее в парке в компании с сыном моего брата. Теперь ты понимаешь, у какой подружки осталась ночевать Лиза? А я, старый дурак, еще стал помогать Борису, ведь я ему уже не раз прямым текстом говорил пресечь эти бесстыжие встречи. Ну, ничего, после праздника, будь он неладен, я отправлю нахалку доучиваться в другой город или вообще за границу, а этого подлеца на порог к себе не пущу.

Последняя фраза явно относилась к старшему сыну Бориса Платоновича. Михаил впервые видел шефа в такой ярости. Как можно деликатнее он уточнил:

– И даже на юбилей не пускать?

– Никуда и никогда! Если Евгений заявится сюда, сразу докладывай мне, я сам с ним разберусь.

Лицо Аркадия Платоновича побагровело, и он зашелся кашлем, а затем схватился за сердце.

– Подай таблетки со стола.

Михаил схватил маленький несессер, в котором хранились лекарства и с которым страдающий гипертонией Аркадий Платонович никогда не расставался.

– Все, ступай, мне нужно побыть одному, – закончил разговор Вольский. – И скажи Павлу, чтобы в питомнике прибрался, завтра гостям экскурсию устроим.

Михаил кивнул головой и быстро удалился, обрадованный, что мрачная беседа наконец-то закончилась.

Смешанные чувства будоражили его душу. С одной стороны – досада за то, что он недоглядел за дочерью патрона, хотя и мог настоять, чтобы Лиза сообщила, с кем она встречается. Тогда и дожидаться бы ее не пришлось. А с другой стороны Михаила душил гнев:

«Что я – нянька какая-то? Взрослой девке я в сиделки не нанимался. И что он себе позволяет, я не пацан безусый, чтобы меня вот так отчитывать?!».