Екатерина Полухина - Утоли мои печали. История о силе духа женщины

Почти все ночи напролёт, она не могла уснуть, переживая все свои напасти и проблемы. И вот, чаще всего сидя, на своей « суперсофе», около кроватки своей дочки, она почти, да даже не почти, а каждую ночь, слышала плач ребёнка в соседней палате. Плач этот был громким и долгим, иногда всю ночь напролёт. Если же плач прерывался, то только посредством, какой ни будь из дежуривших медсестёр, Катя это определяла по голосам, она уже различала их.

Сначала, ей было не совсем удобно, спрашивать об этом. Другие мамочки, как и она, находящиеся при своих больных детках, тоже ни чего толком не знали, что это за ребёнок, что плачет и плачет по целым ночам. Потом, как это бывает в больницах, то шоколадочкой угостишь сестричку, то на чай с пирожными пригласишь и вот таким образом, Катя и выведала тайну отделения. Ребёнок этот, Вовка, ему три годика. Отказной он, но живёт почему – то в детском отделении. После того, как его мамаша отказалась от него, он мог бы попасть в дом малютки. Но у него долго не заживала пуповина. Потом обнаружилось, что у мальчика малокровие. Вот после этих проблем, он уже три года находится в этом отделении.

Зав отделения, Елена Дмитриевна, женщина добрая, внимательная и коммуникабельная, правдами и неправдами, как то сумела его продержать в отделении столько лет. Дежурившие сестрички были его мамами и няньками. Они кормили его, одевали, гуляли с ним по улице, если позволяла погода, и выпадало свободное время во время дежурства. А самое главное, конечно же, если было желание. Елена Дмитриевна всё надеялась, что мамаша его образумится и вернётся за ним, но шли годы, а воз, (Вовка) всё находился в их отделении.

Елена Дмитриевна глядела ещё дальше. Она надеялась, что вдруг, какая – ни будь мамочка одного из деток, что лечились в её отделении, захочет усыновить ребёнка. А что тут такого, всякое бывает, в общем, всё работало на малыша. Елене Дмитриевне очень жалко было Вовку, и она не хотела переводить его в дом малютки. Ну, кому они там нужны, эти отказнички? Если уж, их мамы отказались от них, так что же обижаться, на совершенно посторонних для них людей. У всех свои дети, свои проблемы, а эти забытые и богом, и людьми крохи, только повседневная работа, для нянек, воспитательниц, поваров. И нужно иметь очень доброе и отзывчивое сердце, чтобы уделять этим беднягам, хоть чуточку больше времени и внимания, чем положено по уставу.

Тут же, Вовка находился всегда под её неусыпным наблюдением. Да, и если её не было на работе, по какой – то причине, все медсёстры знали, что малейшее разгильдяйство с их стороны, в отношении этого мальца, будет каким – то образом, узнано строгой, но справедливой заведующей. Как, то: Не вовремя покормили, не погуляли, не искупали. Тогда уже, пиши, пропало. Таких казусов было минимально, но всё же, иногда случались. Вот, к примеру, ночной плач. Получалось, что к нему уже все привыкли и не обращали внимания. Если только уж очень сердобольная сестричка дежурила, которая, не смотря на усталость, могла провести всю ночь с плачущим малышом.

Но, не смотря, ни на что, медсёстры очень уважали свою, мамочку, так они называли Елену Дмитриевну за глаза. Она была очень строга, но и справедливая, как никто. Не дай бог, если бухгалтерия что – то напортачила, и её девочкам, вдруг не начислили, положенного. Ну, например премиальных. Или за выслугу лет. Она тигрицей кидалась, на растяп, и горе было тому, кто посмел, это сделать. И, вообще, к ней можно было обратиться, по любому вопросу и мало кто уходил от неё, без положительного результата. Будь это вопрос по работе, или же чисто личного характера. Лишь бы это было в её компетенции. Да иногда, она могла и через головы вышестоящего начальства перешагнуть, если конечно же, это того стоило.

Очень часто, сама Елена Дмитриевна, иногда даже в ущерб своей работе, гуляла с Вовкой, по больничному двору, или же занималась с ним в своём кабинете. Почему, она опекала этого малыша, знала только она. Но она не считала нужным, открывать этот секрет, до поры, до времени.

А вот в скорости, Катюша и воочию, увидела, этого таинственного Вовку. Когда она проходила по коридору, дверь в соседнюю палату была открыта. Прямо у самой двери, в детской кроватке стоял маленький крепыш. Волосики тёмные и кучерявые, крутыми кольцами спускались на детскую шейку. Огромные карие глаза, в обрамлении густых тёмных ресниц, носик пуговка, красивые бровки. Ямочки на щеках, малюсенькие ножки и ручки тоже в ямочках. Смуглая кожа, очень гармонирующая с цветом волос и глаз. Он был, сбитенький весь, такой, как грибок – боровичок, да даже больше походил, на шляпку, этого гриба. Рот, какой, понять было нельзя.