Александр Абаринов - Шапка и другие рассказы

На ёлку меня всегда водил папа, предъявляя на входе красочный пригласительный билет, на боку которого было написано «Подарок». Билеты раздавали на заводе. В больших картонных коробках на выходе лежали упакованные в целлофановые пакетики подарки – печенье «Привет», по конфете «Кара-Кум» и «Мишка на Севере», цилиндрики батончиков в обёртке, очень вкусные соевые конфеты «Кавказские», карамель. Отрывали купон – выдавали подарок. Мы спускались по широкой лестнице на первый этаж, в гардероб; я держался за гладкие толстенные дубовые перила; внизу играл духовой оркестр.

День морозный. Скрипит белый снег. На площади перед Дворцом культуры памятник Сталину в длинной шинели, весь в инее. Папа недолго с кем-то разговаривает, держа меня за руку, тоже с заводским; тот с дочкой пришёл. Я показываю ей конфеты в подарке, она хвастается своим.

Дом близко, три квартала, и там бабушка что-нибудь вкусное печёт, какой-нибудь пирог с брусникой, мммм!

Разглядываю фото – зима 1953–1954 года, мы идём на ёлку: я и мой папа, начавший войну в июне 1941-го в составе 109 отдельного стрелкового полка на подступах врага к Ленинграду и вернувшийся домой только в ноябре 1946 года. Ни я, ни он ещё не знаем, что вот-вот получим приз на ёлке за мою чуть слышную стеснительную декламацию стихотворения «Ласточка с весною в сени к нам летит».

Призом стала маленькая терракотовая статуэтка медведя, выкрашенная бронзовой краской, такие теперь дают на Берлинале.

Потом у медведя отбилась лапа и я его выбросил.

Искал сегодня рыбий жир. Или витамин Д. Этот продукт теперь повсеместно прописывают от ковида. Его производят теперь, скорее всего, синтетически, а вообще-то он делается из огромной, до двух кило, печени большой океанской трески, которая после 1917-го года была главной рыбой в СССР.

Я ненавидел бабушку Марию Николаевну именно потому, что она вливала в меня рыбий жир утром и вечером. Мне было года четыре, может пять. А бабушку Марию Александровну любил – потому что не вливала.

Я весил меньше одежды, в которую меня упаковывали, чтобы отправить в детский сад. Я ничего не ел. Я умирал и был дистрофиком по анамнезу.

Разносолов в семье не было. Каша. Макароны. Хлеб. Раз в месяц котлеты, которые я тоже ненавидел. В детсаду, видимо, тоже что-то несъедобное (для меня) давали.

Это были послевоенные годы и снабжение было не очень – но разве я что-то понимал?

Я в ту пору не знал ничего о мороженом, эклерах и круассанах. Коробочка с мармеладом, которую нам кто-то подарил, замерла в детской памяти и была целью всей мальчишечьей жизни, мотивировала на существование.

Тогда я не знал, конечно, что партия и правительство через десять лет после войны построили почти тысячу рыболовных судов и страну уже к 1960-м годам стали заваливать, вдобавок к треске и зубатке, минтаем, хеком и нототенией. Лишённый интернета, ютьюба и рецептов, народ открещивался, тратить 3 рубля 80 коп. старыми (38 копеек новыми,1961 года) за килограмм неведомых названий решительно отказывался, ожидая, что вот-вот появится мясное и колбасное изобилие.

Кроме того, судак, сырть, сиг, жерех, окунь, приличных размеров плотва, щука, а то и сом даже с берега ловились очень неплохо.

И вот что я вам скажу, мои дорогие…

Не знаю наверняка, что поспособствовало, но я стал молотить как не в себя, и скоро сделался упитанным парнишей. Кроме того, я подрос. Прежние одежды уже не подходили, и их донашивала двоюродная сестра.

Я, которого тащили за руку в детсад как спущенный воздушный шарик, начал бегать в футбол и заколачивать! И гонять вокруг барака, в котором мы жили после войны, на велике.

Стоил тот рыбий жир 4 копейки/флакончик. Я помню его до сих пор, такой он был мерзкий.

К чему это?

Просто давайте вспомним тех, кому мы доверяли нашу маленькую ладошку, кто водил нас в садик, кто капал в чайную ложечку рыбий жир; кто жёг сахар при страшном кашле и потчевал; кто потом совал тебе, студенту, на дорожку пятёрочку и целовал в ухо.

Я помню.

Лет примерно 65 назад дети, как и взрослые, весной и осенью носили, в основном, кирзовые сапоги. Они были недороги, защищали от грязи и непогоды. Зимой мы меняли их на валеночки с калошами, носили их до весны. Теперь, с вершины замечательного 2020-го и кроссовок Foam RNNR за 800 евро, те годы вызывают ироническую улыбку.