Виктор Стасевич - Плетущий небылицы

Дирижабль с ярко-оранжевыми буквами на гон- доле, которые с трудом читались – что-то типа «Альматрос», «Альбатрос» или, на худой конец, «Альбинос», – возвышался над поляной и лесом, как последний оплот нерушимости мира. И все, кто когда-либо видел этот чудовищный сплав техники и сумасшествия (попросту говоря – мысли), считали, что оно (он, она) носит гордое имя птицы «Альбатрос». Дирижабль носовой частью оболочки был прикреплён к мачте, а к гондоле был приставлен трап, у которого стоял капитан и с невозмутимостью айсберга взирал на происходящее, попыхивая папиросой. А когда разношёрстная компания провожающих подошла к трапу, капитан, не вытаскивая папиросы, процедил с мрачностью предстоящего шторма:

− Забронировано только два места, остальным нужно ждать следующего рейса.

− Так улетают только двое, − заискивая и хихикая, проговорил нанимала.

− Остальные провожающие, − хмуро подтвердил ротан.

− Тогда хватит рассусоливать, я уже на полминуты задержал отлёт, грузитесь.

Хор пожеланий и прощальных напутствий усилился до легкого рокота проходящего поезда (если его можно назвать легким). Ротан и скрыга выбрались из толпы и поднялись по трапу. За ними шествовал Мистраль, и как только они нырнули в дирижабль, он тут же захлопнул небольшую дверь, покрутил какой-то винт и уже дружелюбно сказал, указывая на пустующий пассажирский салон:

− Выбирайте любое место, наш «Альбинос» приветствует любых пассажиров в своём ненасытном брюхе.

− Так вы же сказали, что осталось только два места! − удивился ротан.

− Если забронировано два, то значит, имеется в наличии два, тут вам международная магистраль, поэтому строгость, дисциплина и никаких путаниц.

− Странно, − протянул ротан, − а я думал, что ваш летательный аппарат зовут «Альбатрос».

− Ещё чего! − фыркнул капитан.

− Ну не знаю, гордая птица и тому подобное…

− Не люблю птиц, они гадють на казённую обшивку, а здесь нужен порядок и споры неуместны.

− В самом деле, − быстро согласился Тяй, затем снял котомку и понёс её на вытянутых руках, выбирая удобное место.

Ротан повертел головой и, увидев, что передняя часть салона застеклена и перед ним открывается великолепная картина, сказал, что будет сидеть в первом ряду, чего желает и Тяю. Скрыга молча с ним согласился, развернулся и прошествовал к застеклённой части салона, где они разместились в удобных кожаных креслах. Грейт поднялся на вторую палубу, там размешался капитанский мостик. После несколько необычных звуков – скрипа, шуршания падающих тросов, неразборчивого говора наверху, глухих хлопков – они первоначально почувствовали ровную дрожь салона, затем заработали двигатели, а после услышали лёгкий свист запушенных винтов. Дирижабль медленно стал подниматься. Ротан и скрыга зачарованно смотрели на удаляющуюся землю, на пёструю толпу провожающих, на плывущий лес, изгибы реки, на домики, уменьшающиеся на глазах. Дух захватывало от такого зрелища.

Вскоре они попали в плотную пелену облаков, и Тяй только тогда смог немного расслабиться и перевести дух. Он откинулся на спинку кресла и принялся осматривать салон дирижабля. Он заметил потёртости на лакированных поручнях, кожа кресел в некоторых местах полопалась, но была подшита заботливой рукой, плафоны осветителей были мутными. Несмотря на эти мелочи, вокруг них была идеальная чистота и порядок.

Через несколько минут после взлёта к ним в салон спустился мехлин, он весело посмотрел на пассажиров и представился:

− Меня зовут Зира, я старший помощник, а также стюард, штурман и кассир в одном лице. Всё, что вам будет нужно, я обеспечу в разумных пределах. На нашем толстяке, − он любовно похлопал обшивку салона, − есть практически всё, чтобы безбедно пробыть в автономке с месячишко.

− А зачем так много? − удивился ротан. − Нам было сказано, что мы долетим за неделю.

− Любая неделя может превратиться в месяц: вот попадём в какой-нибудь циклон и будем с ним бродить, пока не выберемся.

− Обрадовал, − угрюмо проронил Пупырь.

− А мне здесь нравится, − сказал Тяй и, блаженно улыбаясь, добавил: − Я готов месяц пробыть на борту замечательного толстяка.

− Свой человек! − расплылся от удовольствия Зира. − Вы не бойтесь, с нашим кэпом мы враз пройдём любые преграды. Он не любит опаздывать.

− А сколько вас на дирижабле?