Юрий Горюхин - Нормальные герои

Разжигаем костер с одной спички, в пять минут кипятим воду, завариваем чай и заливаем им голодный желудок. Но Вова говорит, что настоящий турист никогда не пасует перед трудностями, достает из недр своего рюкзака джинсовый костюм и, преобразившись, отправляется вместе с проходящим стадом искать поселковый магазин.

Через час у нас на пеньке стояла бутылка сухого вина и коробка печенья –

видимо, остальные продукты местные жители просто не употребляют.

Быстро приканчиваем печенье и приступаем к досугу. Но проталкиваемая внутрь пробка создает избыточное давление, и наша бутылка разлетается в разные стороны, окрашивая сочным гранатовым цветом все окружающие предметы и нашу одежду. Вова опять замечает, что настоящий турист никогда не унывает, и у него есть другое средство для активного отдыха. Он снова нырнул в свой рюкзак и вынырнул с бадминтонными ракетками. Пораженный абсолютной предусмотрительностью товарища, спрашиваю, сколько же раз он спустился по Большому Инзеру, прежде чем приобрел такой всеохватный опыт? Вова на мгновение пришел в замешательство, но тут же из него вышел, заявив, что настоящему дерсу узале достаточно пройти по маршруту один раз, чтобы быть готовым идти по нему в любое время дня и ночи.

К обеду следующего дня мы погрузились в автомобиль и помчались с берегов Большого Инзера к берегам Агидели и Уфимки. Всю дорогу я осмысливаю свое перевоплощение из простого смертного в опытного туриста.

Бензиновая марь бетонного города быстро сжирает остатки моего отпуска. Всезнающим Чингангчуком с достоинством всхожу на крыльцо своего бледнолицого учреждения. Охранник, подозрительно вглядываясь в мой кавказский загар, требует удостоверение личности. Достаю из кармана с позвякивающей послеотпускной мелочью пропуск и, разглядывая хлипких неприспособленных к настоящей жизни окружающих, снисходительно размышляю о том, что теперь я тоже запросто смогу провести какую-нибудь группу филологов-стоматологов по нехоженым тропам Южного Урала, главное не забыть взять с собой теннисные ракетки с пинг-понговыми шариками.

Октябрь 2003

Замельтешила неспешно тянувшаяся жизнь пролетария. Вышел мусорное ведро вынести – вернулся, а суровый ноябрьский праздник октября уже подменили сопливым днем примирения и согласия. Вот и иду теперь нержавеющим Железняком навстречу промозглому ветру в полном одиночестве. Зюйд-вест срывает с головы бескозырку и выдувает из бушлата зыбкое тепло – огонь пролетарского гнева гаснет, а капиталистическое солнце все никак не выглянет из-за туч. Чеканный шаг совсем завяз в каше мокрого снега, сподвижники рядом не маршируют, транспаранты не несут, шарики в небо не пускают, и ни один комбайнер не обещает с высокой трибуны отдельную квартиру к концу пятилетки. Куда иду – не знаю. До самого горизонта не видать ни одной теплой рюмочной, ни одной ароматной пивнушки, – отдохнуть гегемону негде. И только собрался гневно поразмышлять о жирных буржуях, нежащих свои рыхлые тела на горячем белом песочке у синего теплого моря, как сквозь залепленные мокрым снегом очки расширенный зрачок поймал неоновый лучик вывески с магическим словом «Крекс». Какой пролетарий не читал в детстве «Золотой ключик»? Только самый плохой, имя которому – люмпен. Тут же в голове вспыхнули зловещим огнем коварные буквы древнего заклятия фараонов: «Крекс, фекс, пекс», и пройти мимо нарядного помещения уже не было никакой возможности.

Кожаное кресло глубоко всосало в себя озябшее тело. Пиво в «Крексе» не продавали, паленую водку не отмеряли мензурками, предлагались лишь направления в некоторые из сторон белого света. В тепле и уюте, в гипнотическом щебетании недавно перекованных комсомолок быстро раскис в груди Че Гевара и стал разлагаться, как мелкобуржуазный завлаб перед контрольным пакетом государственной монополии. «Мне бы в Африку» – беспринципно предал свои мозолистые принципы и розовую мечту накопить на «москвич» с пробитым глушителем. Из всей Африки в наличии оказалась только северная. Сложил в уме праздники, отгулы с прогулами и махнул рукой: «Заверните». Сбросил с плеч тяжелый бушлат и балансирующим на шатких ступеньках карьерной лестницы «белым воротничком» быстро засеменил на пуантах в ближайший банк оплачивать всегда солнечный Египет.