Юрий Горюхин - Нормальные герои

Потом мы занялись таким мерзким делом, как расхищение природных богатств страны. В сумерках, кое-как распутав десятиметровую сеть, опасливо озираясь, пошли ее ставить вдоль тростниковых зарослей, где рыба должна была кишмя кишеть.

Всю ночь мне снились гринписевцы, которые защелкивали на моих запястьях наручники и под барабанный бой вели на эшафот. Я просыпался, будил Вову и спрашивал, что мы будем делать с рыбой, которую не сумеем сразу съесть. Умудренный товарищ отвечал, что в его рюкзаке есть пара килограммов очень полезной йодированной соли, и наш улов никак не пропадет.

Утром, в азарте шагнув к затонувшим поплавкам сети, набираем полные сапоги холодной воды и достаем из сетей килограмм десять отборных водорослей. Водоросли очень водянисты, совершенно безвкусны, но, как уверяет Вова, чрезвычайно полезны.

Самое живописное и самое опасное место на всем маршруте – это начало Сарыштинских порогов. Большой Инзер лоб в лов сталкивается с речкой Сарыштой, вместе они поворачивают на 90 градусов и несут с удвоенной скоростью беспечного туриста на торчащие из воды огромные валуны. Поэтому беспечные туристы обычно в устье Сарышты делают стоянку, выкладывают из камней печь для походной бани, как следует намываются, стирают тренировочные штаны и только после этого направляют свои суденышки в грохочущие буруны порогов. В книжке туриста Марушина написано, что пороги эти второй категории, некоторые профессионалы называют их всего лишь безкатегорийными шверами, мы же единогласно, а потому объективно, решили меньше чем на четвертую категорию их не оценивать.

Капитан нашего корабля ловко отгреб от огромного камня, тут же мы налетели на другой и сломали весло о третий. На четвертый камень нас вынесло могучей волной, и мы оказались в каком-то смысле на суше. Капитан крепко высказался по поводу команды, которая никуда не смотрит, команды выразила вотум недоверия паникующей администрации. Общими усилиями мы спихнули наш пароход на воду, чтобы через десять метров опять повиснуть над водой. Так мы и плыли километров пять, хотя, кажется, их было двести – не меньше. Голоса наши охрипли, лексика сократилась до трех морских терминов, вместо весел мы орудовали огромными шестами, и я никогда не мог предположить, что недоброжелательное отношение к камням может достичь в моей душе таких астрономических размеров. Словно в насмешку, из прибрежных кустов периодически шумно выскакивал выводок утят и шпарил по воде на своих ластах, как будто под ними была не бурлящая вода, а гаревая дорожка.

Но никакие пороги, шверы и перекаты не сравнятся с мелкими плесами, когда течения почти нет, а под днищем всего сантиметров десять прозрачной водицы, и так хочется, чтобы уровень ее был хотя бы на пару сантиметров выше, но он почему-то все падает и падает. И вот два туриста, ухватившись за веревки по бокам своей баржи, волокут ее по камням, смоченным водой. Хорошо, что наш хронометр бьет файв о клок, и необходимо делать привал, чтобы заварить крепкий восстанавливающий силы зеленый чай.

Сначала бивак в окружении густой высокой травы нам понравился, но тучи огромных разъяренных комаров тут же изменили наше мнение. Поджигаем разрекламированные спирали "Раптор", противный дым режет глаза, раздражает носоглотку, но на комаров не воздействует никак, они даже не уворачиваются от этих хваленых дымовых шашек. Проводим экстренное собрание коллектива и выносим: рано поутру снимаемся с якоря.

Рано утром наша надувная лодка сдулась как первомайский воздушный шарик после изнурительной демонстрации. Новенькая пила, которой мы еще не распилили ни одного бревнышка, впилась своими огромными зубьями в нежный бок нашей лодки. Выразительно смотрим в глаза друг другу – расхлябанный, безалаберный и безответственный виновный не сознался в содеянном. Начинаем ремонтные работы и выясняется, что лодка наша сделана из какого-то особого материала, который нужно нагреть до ста градусов, нанести клей, прижать и выдерживать 48 часов под прессом. Вместо пресса на заплатку сел Вова. Чтобы скоротать время забрасываю на мелководье сеть и жду дичь. Жгучее солнце прогнало комаров в тень, и на смену им прилетели слепни. И чем невыносимее становился зной, тем крупнее оказывались эти кровососущие монстры. Скоро в воздухе появились экземпляры, на которых размашистый удар ладонью почти не действовал, они небрежно расправляли свои крылья и летели к следующей жертве.