Андрей Белов - Сборник рассказов. Избранное

«Хозяйка!» – вспомнил он, как говорят о мыши в избе. – Ну, пусть и у меня будет «Хозяйка»; глазки-то у нее добрые».

Он заработался далеко за полночь, взглянул на часы – был уже третий час ночи. Сложил бумаги на столе и лег.

Перед сном он решил, как всегда, почитать из Евангелия. Нельзя сказать, что старик был набожным, но… возраст! – и его рука все чаще тянулась к этой Святой книге. Книга была еще и тем ему дорога, что подарена дочерью. Приобрела она ее в церкви. «Значит, освящена книга-то!» – не раз думал он.

Как всегда, раскрыл на первой попавшейся странице – «от Луки» – и углубился в чтение. Он так зачитался, что с усилием уже борол тягу ко сну. Вскоре услышал, как мышь что-то отчаянно грызет на газовой плите. «Видать, ничего не нашла на столе, вот и грызет что-то подгоревшее. Так ведь и не уснешь, – подумал он. – Что же для мыши купить? Они вроде крупы едят, а у меня осталось только полпакета риса». Продукты в доме заканчивались, и скоро надо было ехать в магазин на станцию железной дороги – ближе магазина не было.

Вдруг он услышал бумажный шорох. Быстро вскочил с кровати, бросился к ящику с продуктами, схватил пакет с остатками риса и заглянул внутрь. Белый рис был перемешан с черненькими следами присутствия мыши!

«Пропал рис! Завтра на станцию надо!» – мгновенно мелькнула мысль. В его планы это не входило: еще бы день, и тогда он поехал бы на станцию, чтобы отправить в редакцию заказное письмо с новым рассказом. Старик разозлился, схватил палку и стал высматривать мышь. Тут из-за стола выглянула мышь и удивленно спросила: «Дед, ты что?» Старик оторопело посмотрел на мышь, какое-то время так и смотрел на нее, не в силах сказать ни слова. Вдруг он почувствовал, что ноги его сильно мерзли, и увидел, что стоит посередине избы босой, с палкой в одной руке и с пакетом риса в другой. Заглянул в пакет – чисто.

– Тьфу ты! Задремал-таки! – проворчал он.

«Вот тебе и «Душа», и «Все не один», а чуть что – прибить готов был!» – подумал он и насыпал горстку риса на блюдечко.

Через день съездил на станцию, закупился продуктами – купил даже молока, коего он не употреблял.

Наступила зима. Так и жили они: днем старик занимался хозяйством, вечером садился за письменный стол. Под вечер (днем мышь редко появлялась) он насыпал ей какую-нибудь крупу, каждый раз чередуя их между собой, и наливал в малюсенькое блюдечко молоко, хотя ни разу не видел, чтобы она его пила. Однажды старик даже положил на блюдечко вареную крупу – кашу, но мышь ее есть не стала, да и старик, не слыша ночью, как она грызет что-нибудь, никак не смог бы уснуть: привык ощущать ее присутствие. Когда мышь пропадала день-другой, он начинал волноваться. «Заболела или, может, вообще ушла в другую избу?» – думал он, ворочаясь по ночам. Работать за письменным столом в таких случаях он не мог: мысли путались и были какие-то мрачные.

Лишь раз мышь проявила явное беспокойство и металась по всей комнате, недовольно попискивая и подергивая хвостиком.

Старик долго ломал голову: что не так? И ничего не смог придумать, кроме того, что накануне, когда он ездил на станцию, в магазине не оказалось его любимых сигарет, и он купил сигареты другой марки, которые никогда не курил прежде. Он съездил в дальний поселок, где тоже был магазин, и купил те, которые курил обычно. Приехав домой, первым делом проветрил избу и уж затем закурил.

Мышь, подождав, пока изба снова прогреется и наполнится новым запахом, выбежала на середину комнаты, повертела мордочкой, принюхалась и довольная разлеглась посередине комнаты лапками кверху, медленно вдыхая и выдыхая воздух. Старик успокоился, развалился на стуле и тихо курил одну сигарету за другой. «Угадал! Привыкла, значит, к этому дыму!» – думал он.

Были и ссоры – в какой семье без них?

Однажды он заметил, что мышь залезла в сковородку, и, разозлившись, вдруг быстро накрыл сковороду стеклянной крышкой. Мышь в панике металась внутри около часа, пока дед не выпустил ее. После этого случая мышь не показывалась несколько дней.

Старик очень скучал. «Сам виноват. Следить надо за своей посудой, а не наказывать неразумное дитя природы. Да, сам виноват!» – выговаривал он себе. Через некоторое время, когда лег спать, ворочаясь и не находя, как бы удобнее лечь, услышал звук, который сразу успокоил его: мышь что-то грызла на кухонном столе. Он улыбнулся, повернулся на бок и сразу же заснул, продолжая улыбаться во сне. Проснувшись, съездил на станцию и купил для мыши сыр, чтобы окончательно примириться.