Василий Борисенко: Калифорнийская тайна Никсона и Громыко

«Обожди чуток, – подняв руку и прервав ученого, заговорил Никсон, —
Сначала мы для цивилизации вынуждены были сделать эксперимент
И у одного из космонавтов, так сказать, это самое сглотнутое изъять
И вытащить из живота, по всем канонам хирургии, чудесный элемент.
Но, изъяв, мы не сумели в штуке той самого элементарного узнать,
Из чего оно сотворено, но только погубили этому подопытному сон.
И вообще, – продолжал Никсон с изречением и пояснениями в свет, —
Всякое украденное добро, с давних пор известно всем, впрок не идёт.
Зато мы засвидетельствовали эту использованную чудную пилюлю.
А, в общем, эта штучка с виду как застывшая росинка, очень уж чиста.
Словно минерал какой, а по формату похож так на маленькую пулю.
Хотя, к сожалению, эта штуковина давно уже без излучаемого света.
Да вот ещё казусный момент, – заканчивал, безусловно, президент, —
Добавлю лишь, мы так и не узнали, из-за чего тело может так светиться.
Но вот без пилюли у космонавта сердце сразу ж перестало биться.
Казалось, к сожалению, на этом казусе и завершится эксперимент,
Но наши лекари большие не допустили этак нашему герою помереть.
Но только лишь пришлось его в специальную барокамеру отправить».
«Пилюлю эту непростую, – стал далее мудрый академик пояснять, —
Мы, разумеется, в тот год в научный центр по ин-явлениям услали.
Но минуло уже с тех пор, к сожалению, примерно годиков так пять,
И только в том году её назад, к общей радости для нас, прислали.
На то, с пилюлей вместе, естественно, и документ из центра получили,
Где полноценно изучить такой феномен они просто не сумели».
От русских стал подниматься ропот, но гид не поглядел на этот бум.
И так же далее невозмутимо объясняя монотонно, он им говорил:
«Дабы понять нам хоть чуть-чуть немного идеальный, высший разум,
Ту изъятую пилюльку от космонавта мы по договорному контракту
Преступнику, приговорённому к смерти, дали, чтоб он её употребил.
И только тот сглотнул её, как непробудным сном заснул в минуту.
Представьте, гости дорогие, – с азартом продолжал тараторить гид, —
Узник от неё спал не день, не два, к примеру, а целый месяц.
И даже больше б спал, подопытный, бесстрашный, бесславный удалец;
Но вот когда её из живота его изъяли, дабы анализ провести на вид,
Подопытный проснулся в одночасье сразу, с печальным видом весь.
Пилюлька же по форме и по весу не изменилась ни на йоту здесь.
Господа! – гид явно лукавил вдохновенно, – Во время местных испытаний
Подопытный преступник был лишен самых важных, жизненных питаний.
Представить трудно всем, как жить без еды, воды и кислорода даже,
Как можно целый месяц пребывать в пятидесятиградусной жаре иль стуже.
Но как из живота его прозрачную, неопознанную пилюлю тут изъяли,
Наш смертник сразу же очнулся и поведал, что над ним тут вытворяли.
А также, – одним словом, продолжал шустрый гид, словно бенефиций, [3]—
Подопытный этот угнетённый про нас, про всех всю правду изложил.
И словно бы все наши личные квартиры на базе этой как-то посетил.
И, конечно же, написал отчёт про это всё в подробностях, как сценарий.
По-видимому, он духом был и, как бестелесный, всюду проникал,
Летая над каждым человеком, но сам тем временем, напоминаю, спал».
«А нас, – прервав академика, продолжил Никсон, – единодушно убедили
Наши опыты, к общей радости, над инопланетянской пилюлей,
Что это матрица такая, и потому, сдаётся, тут ещё дел совсем немало.
Сейчас она у прежнего звездолётчика-преступника в желудке,
Который, бедный, сразу как бы помер без сосулечки внеземной своей.
А с ней, наверное, словно в коме, живущий на её невидимой подпитке».
«Что за чёрт?! – не вытерпел Громыко. – Что за ерунду вы нам несёте?!
Какое преступленье могут пилоты совершить на этом добром свете?!
Как можно первопроходцев истязать?! Прошу, чтоб кто-то разъяснил».
Никсон сразу голову опустил, а ученый гид тотчас ситуацию прояснил.
«Дело в том, – промолвил он, – что эти звездолетчики к нам прилетели,
Как вы знаете, с созвездия Тельца и тайно в контакт зачем-то вступили
С главарями нацистской Германии и даже подарили им звездолет,
А на нём троим лишь пассажирам был запрограммирован к ним перелет,
К ихней звезде, в любое время даже, чтобы увидеть их цивилизацию.
И Гитлер с приспешниками в 1945 году воспользовались приглашением
И улетели на инопланетянскую землю, кинув так свою любимую нацию.
Есть бортовой журнал, а также фотоснимки с подробным описанием,
Где нацистские преступники блаженствуют на райской той планете».
«Что за чушь, – не вытерпели тут Брежнев и Громыко, – вы здесь несете?
Какой отчет? Вы же языка ихнего не знаете и уж точно не понимаете».
«Да, – кивнул гид, – но по рукописи на борту, которая велась в полете,
Мы расшифровали эту письменность и узнали, что к ним у нацистов
Существовал сигнал, и раз за год они могли их даже к себе вызвать.
Если хотите, чтоб вам фотоснимки показали, надо перед телекамерой
На Библии клятву произнести, чтобы вы никому не посмели рассказать
Потом, что увидели и слышали от нас тут, на этой базе сверхсекретной».
«Нам Библия? – рассмеялись коммунисты. – Да мы не крестились никогда!»
«Мы знаем, – хихикнул проводник, – это если вы проболтаетесь, то мы тогда
По снятым кадрам сфабрикуем большой компромат, и вам тогда точно
Будет легче удавиться, так что сохранить эту тайну вам лучше навечно».
После незадачи небольшой, любопытство все-таки сломило атеистов.
Решили все же они на Библии поручиться и тайну эту в себе захоронить.
Тогда проводник сей вытащил из дипломата небольшую книгу – Библию.
Положил ее поверх альбома и, держа в руках, как святую реликвию,
Сказал, чтоб каждый здесь клал на нее руку и с честностью мог заявить,
Что он клянется никогда не говорить, что тут, на базе ВВС, происходило,
И мертв в умах людей пребудет Гитлер, кого Нещадность ада породила.
Здесь мы не будем в подробности вдаваться, как все участники похода
Поклялись честью тут, что не проболтаются до самой смерти никогда.
И вот, закончив клясться так, гид убрал Библию и открыл наконец-таки
Свой альбом, в котором находились с подписями большие фотоснимки.
«Почти все кадры, – сказал ученый, – из бортового журнала звездолета,
Который привезли наши инопланетяне кому-то, для какого-то отчета».
Гид по одному фотоснимку вытаскивал из альбома и отдавал по кругу;
А также зачитывал, что означает сей кадр, подписанный под ним снизу.
«Вот, – говорил он, – в НЛО под ручки затягивают самого ярого нациста.
А вот, – показывая другой снимок, – он уже внутри этого звездолета.
Он сильно болен, но жив, лежит в корытце там, как человек безвинный.
Всё та же челка, специфические усики и взгляд из-подо лба звериный.
Вот снимки, – отдавал гид с десяток кадров, – они уж на другой планете:
Из НЛО выводят Гитлера двое его спутников, улетевшие с ним вместе.
Лиц невозможно разглядеть из-за того, что обросли очень бородами.
Вот уж сели на дисковый вертолёт, вот летят над незнакомыми домами.
А это, – гид отдал им еще пару фоток, – Гитлера обследуют уже врачи.
Вот, далее, всем делают переливание, то есть закачивание иной крови.
Да и не какой-то, а инопланетянской, от которой фашистские палачи,
Как трактуют записи под снимком, проживут еще лет сто без хвори».
Далее гид извлек и показал страждущим до сенсаций чуда искателям
Еще пачку фотоснимков, где эти же нацисты идут к каким-то зрителям,
В рукопожатие щерятся с ними, везде им суют цветы и разные подарки.
Есть кадры, как гоняют мячик или зимою на лыжне устраивают гонки.
Различных снимков тут навалом, но каждый кадр воспринят словами
У всех странников враз: «Этого не может быть – никак не может быть!
И как смогли инопланетяне подружиться братски с этими садистами?!»
Но академик просит по-товарищески не шуметь, успокоиться, остыть.
«А это уже наши фотоснимки, – отдавая разъярённым чуда искателям
Еще кадры из альбома, – из жизни этих здесь вот арестованных людей.
Видите, все они здоровы, идут по аэродрому сами, без нашего конвоя.
Хотя и пленники, ведь они в 47-ом году вели битву с нами у Антарктиды
И резали лучами наши корабли, как жестяночные банки, эти паразиты.
Их НЛО подбил наш летчик на таран, вот так мы захватили этих с боя.
Но сначала экипаж их дотянул до Аргентины, где и упал под воду.
В салоне было идеально сухо, хотя на дне они пробыли очень долго».
Здесь умный гид почему-то замолчал и на Никсона посмотрел убого,
А тот с чего-то странно засопел. Но заявил вмиг экскурсионному народу:
«Это все, – сказал он, – по сравненью с тем, куда летим мы, просто дребедень.
Сейчас на улице не бушует ураган, и нужно нам успеть за светлый день
Добраться до праведника, а это ещё долго, но все ж не из последних сил.
Так что нам необходимо отобедать, чтобы каждый бодрость сохранил».
Ну, что же, дорогой читатель, коль время для рассказа здесь не служит,
То кто-то обязательно об этом, сожалея горько, тужит.
Да, на смотринах «О тайне неизведанной на свете», время пробежало.
И видя это, Никсон бодро поторапливает их на выход, чтоб всем успеть,
И не дай-то Бог, чтобы на каком-то еще деле время ихнее привстало.
К тому же надо освежиться, откушать и постараться сразу ж улететь.
Представьте далее, мои друзья, как от такого его здравого решенья,
Все путешественники наши тут радостно встрепенулись для движенья
И без всяких лишних слов уже и разговоров, как-то даже пободрей,
Поспешили переодеваться, а потом и в лифт залезли сразу поскорей.
И вот уже, помывшись и чуток перекусив, не для официального отчета,
Все вскоре покинули эту базу на вертолете для продолжения полета.
Ну что ж, пожалуй, вот и закончилась на этом деле первая глава,
Но для кого-то, бесспорно, передышка, чтоб отдохнула малость голова:
А также, без сомненья, осмыслить все и подвести собственную черту,
Читать ли далее «О тайне неизведанной на свете» или изорвать ее к шуту.
А может, из читателей не каждому дано информацией этой овладевать,
Как возможно в наше время человеку во «Вратах Сокровенных» [4]побывать.