Владимир Орлов - Ну, всё

Стрела воспоминаний влетает, вонзается в твою плоть мышления в очередной раз. Но тык так чертовски счастлив переживая это снова. Даже сейчас, в полной самоизоляции.

Боль

Невыносимо, невыносимо ментально. Духовно страшно и больно. Эта боль не прекращается: ты думаешь обо всём. Тебя словно выталкивают из себя самого, а самое страшное для меня – это быть вне себя самого. Вне себя самого – это словно огромная высота, в которую ты смотришь. И как мы все прекрасно знаем, основой страха высота выступает – боязнь упасть. Но ты ещё не упал, ты лишь смотришь в эту бездну.

Действительно, там просто нет дна… И мысли, о Боже… Да когда же вы наконец утихомиритесь? Когда же станет эта боль и страх и всё, что сейчас происходит со мной тише и спокойнее? Это самоотчаяние. Именно эти мысли и выталкивают тебя из себя, они пытаются это сделать. Но ты ещё удерживаешься. Ты пытаешься удержаться за всё, что только возможно но это всё – это же мысли. И в материальном плане ты терпишь крах.

Ты уже понимаешь, какая именно мысль не усилит эту боль. Взаперти, но пока ещё в себе. В заточении у мышления, но при каждом резком ударе – цепляешься за выступы себя самого. И сколько же можно так? И ничего не помогает. Ничего.

Печальный сказ о Докторе Времени: из настоящего – будущему, о том, что оно так и не начинается и о том, как жалко всех и каждого сейчас, почти что поголовно

Я никогда не мог себе даже представить, что я окажусь в больнице под названием «Безвременье». Даже «Безвременье» – это очень мягко сказано по отношению к этому заведению медицинского толка для новых поколений.

Эвтаназия при жизни – вот наиболее популярный здесь метод «лечения». Прижизненно-умервщлённый – именно такое описание среднестатистического контингента здесь.

Конечно! Это очень мерзко – наблюдать в двадцатые года двадцать первого века за тем, как больные люди кичатся накопленной, сворованной и заработанной бутафорией. Это так противно – смотреть, как они с помощью различных устройств, форм и одежд, еды и питья пытаются в социальной сети устроить перфоманс «лучшей жизни».

Я лично искреннее сожалею, что я предстал перед этими больными людьми в их жизненной эксцессии одним из зрителей. Разумеется, я не сообщаю им об этом, ибо я не могу сам этого сделать. Я просто смотрю на это, понимая, как велика и обширна данная чума.

Казалось бы, я должен был и сам ею заразиться, ибо «такое время, такая мода», но я задолго до этого – уже не признавал ничего подобного. Данный недуг почему-то обошёл меня стороной и заставил написать о нём и его последствия относительно и подробно.

Я не оскорбляю и не стыжу пациентов данной клиники. Я лишь наблюдаю, как они мучаются (сами этого не понимая) в агонии. Доктор Время – увы, работает сейчас не для того, чтобы вылечить пациентов, а совершенно в обратную сторону.

Он игнорирует все мои мольбы, прошения, воззвания спасти их, дать им в следующем десятилетии (в том заветном для них Будущем) – хотя бы демоверсию панацеи и здоровой жизни, как было это уже с начала нового века. Примерно, до 2010 года точно. Но Доктор Время остался при своём – жестоком отношении к своим больным.

Этот профессиональный медицинский специалист в области «лечения временем» – просто не желает видеть в динамике болезни этих людей положительные прогнозы. Следовательно, он заставляет их покинуть себя самих. Весь результат его деятельности сводится к тому, что Будущее так и не было услышано никем из тех, кто лечится от данной чумы.

Я высказался о десятилетиях без остатка, дорогой читатель. В своей исключительно и абсолютной форме. Разумеется, как ты мог заметить – я против того, что творится сейчас в мире: начиная с моды и заканчивая культурой. В чём же протест? (Для тех, кто не понял) – Я ПРОТИВ ДВАДЦАТЫХ ГОДОВ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОГО ВЕКА.

В нулевых годах я сыскал своё счастье. Сейчас – лишь пытаюсь его не растерять. Я не знаю, как я заговорю через следующие десять лет… Быть может на очередном Суде Времён – я оправдаю двадцатые… Но сам момент десятилетних итогов в красках Метамодерна – мне очень по душе в данный момент времени. Поэтому ты и прочитал сейчас всё это.

Я благодарю себя и всех людей, которые гостили когда-то в моей жизни. И тех благодарю, которые ушли; а также тех, которые остались и продолжают это делать. Все они были и есть – сильные, любимые, нужные. Повторюсь, хотя бы потому, что они прочитали сейчас всю эту книгу.