Евгений Тимошенко: Фантомы Черноморской кинофабрики

Витек продолжал молчать, только вот рука правая сама без воли хозяина вновь проникла в карман брюк и сжала в нервной судороге, оставшуюся золотую цепочку тетки.

– Ладно, Бог тебе судья! – произнес дядя и повернулся к выходу.

Взгляд его уперся в зеркало трюмо.

Витек, понимая, что кое-что ему урвать удалось и довольный этим, показал вслед дяде язык так быстро и часто, как это делал комиссар Жюв в фильме «Фантомас».

Оскорбившись этим обстоятельством дядя, не раздумывая, развернулся, и, взмахнув рукой, ударил основанием ладони племянника прямо в лоб.

Не ожидая такой прыти от родственника, Витька даже злую улыбку не успел снять с лица и, прикусив свой язык, завалился на пол. Раздался громкий …«пук!».

Дядя, услышав или скорее почуяв неприятный запах, поморщился брезгливо и плюнул в ноги покрасневшему от конфуза Витьку.

– Сраная интеллигенция! Не тронь говно, вонять не будет, – в сердцах и с горечью произнес дядя и вышел из квартиры.

Камера представляла собой куб, почти правильной формы. В высоту он была не выше 180-ти сантиметров. Нары занимали почти все горизонтальное пространство так, что от них до противоположной стены было всего полметра. В длину можно было насчитать всего четыре коротких шага. Пройдя в камеру, Сергей подождал, пока закроется дверь. Охранник повернул ключ в замке, сдвинул со скрипом засов и ушел. Возле двери вверху слева за решеткой горела тусклая лампа. Ее никогда не выключали, дабы можно было в любой момент увидеть то, что там происходило. В тамбуре же свет не включали, чтобы задержаные не могли видеть того, кто за ними наблюдает снаружи. Охранник ушел, и Шилов остался один наедине со своими мыслями. Нельзя сказать, что мозг его начал лихорадочно работать над тем, что он успел узнать и услышать за этот день. Сергей прилег на нары и прикрыл глаза. В голове все еще мелькали эпизоды произошедшего за день. Ясной и четкой картины пока не было. Уснуть он не смог, так что встал и начал ходить по камере, считая шаги. Закурил сигарету, и подумал, что так можно и время определить без часов, так как дневной свет сюда не проникал. Немного отвлекало. Наступило время ужина. Всем, содержащимся в изоляторе разнесли что-то похожее на пищу, но на Шилова, поскольку он поступил днем, наряд выписан не был, но Сергей этим не сильно расстроился. Ему было не до еды. Выкуривая через равные промежутки времени по сигарете, он немного успокоился. Мысли стали складываться в ровные предложения. Анализируя ситуацию, пришел к выводу, что все это сделано только для того, чтобы психологически его уничтожить. Несмотря на серьезность обвинения, показания свидетелей, что-то все-таки у следствия не складывалось. Устав прохаживаться двумя шагами вперед и назад, Шилов прилег на деревянный настил. Потом мысли стали путаться, и Сергей заснул, вернее просто забылся…

Проснулся от какого-то шороха, вскочил, но ничего не понял. Сергей лежал головой к двери, так что не сразу сообразил, что этот звук идет именно оттуда. Повернувшись лицом к выходу, Шилов понял, что смотровое окошко приоткрыто, и в нем что-то блестело. Все оказалось прозаичнее, – это был чей-то глаз. Неизвестно сколько времени стоявший за дверью человек наблюдал за ним, но, как только Шилов повернулся, тот почти сразу заговорил шепотом.

– Тебя столько раз предупреждали о том, чтобы не лез туда, куда не просят. А теперь сидишь тут и ждешь своего конца. Запомни, что все еще можно изменить. Завтра у следователя сознаешься во всем, и тогда тебе дадут минимум. В противном случае, тебе крышка, – голос закашлялся, – тогда сразу все припомнят. И помочь тебе некому.

Прошептав это, посетитель исчез. Голос был каким-то хриплым, но очень знакомым. Около часа Сергей не мог уснуть, затем просто провалился в темноту.

– Ну, принес? – спросил конопатый и рыжий молодой человек того же возраста что и Витек.

– Принес, принес, Моня, – ответил ему Витек, доставая из кармана золотую цепочку.

– Вот, – сказал он рыжему фарцовщику, – держи. Оцени ее по максимуму, потому что больше ничего нет.

– Фью-ить, – присвистнул Моня, – вещица-то так себе.

– Не свисти, денег не будет, – оборвал его Витек, – эта цепочка еще до революции делана, так что не надо трепаться.