Ева Кайгородова - Вдох

– Лена, да, спасибо, все хорошо. Кабинет Андрея Владимировича закрыт. Скажите, вы не знаете, он будет сегодня? – я сама слегка ошалела от неприкрытой прямоты своего интереса и сразу начала плести что-то несуразное про то, что не смогла до него дозвониться, поблагодарить, а сейчас его нет, ну и мол, чувствую легкое беспокойство.

– Аня, да-да, я вас понимаю. Но, к сожалению, не могу ничем успокоить. Я тоже ему звонила перед вашим приходом, и телефон был тоже недоступен. Передала в охрану, чтобы его нашли. Но пока ничего не известно, – ответила, а про себя подумала: «Так-так, кудри, чулочки в разрез – в воздухе запахло весною».

Я растерялась. Еще сигнал. Совсем недобрый. Мы постояли так несколько минут, пока Леночка вежливо не намекнула мне, что ей работать надо. Мол, у нее заданий непочатый край. Видимо, не в пример некоторым. Нет, ну как?! Откуда этот волшебный дар необсуждаемой безупречности себя?! Я повернулась к выходу и только собиралась шагнуть через порог, как мимо меня, одним ураганным движением, пролетел директор службы безопасности и вскочил в кабинет генерального, как заскакивают в последний вагон уходящего поезда.

Я даже не стала ждать в приемной. Отчетливо чувствуя каждый шаг, я пошла по коридору, сдерживаясь, чтобы не побежать. Я поняла, что произошло что-то непоправимое. И произошло это с Андреем. Мелкий противный холодок зигзагом прошел по всему телу, подгоняя меня скрыться, спрятаться, отсрочить неизбежное. Подходя к блоку, я физически чувствовала спиной холодное дуновение известия, несущегося по коридорам. Новостная волна накрыла все этажи памятника разом, как цунами, настигнув меня посреди кабинета. Андрей Владимирович разбился. Насмерть.

В поднявшейся шумихе взбудораженные коллеги даже не обратили внимания на меня, неподвижно стоявшую в самом эпицентре урагана. Так бывает, когда человека что-то обескураживает настолько, что все остальное приобретает этот странный оттенок ирреальности происходящего и совершенно перестает удивлять. А даже напротив. Чем страннее, тем логичнее это кажется. Все подчеркивает абсурдность, невозможность случившегося. Очнувшись от первого шока и глотнув воздуха, я поспешно выскочила на улицу. Мне нужен был простор и ощущение жизни вокруг.

Незаметно для себя, я вышла на любимый проспект. Он жил круглосуточно. Волна жителей города, спешивших на работу, схлынула, а их место заняли группы, пары и одиночные туристы со всего мира. Неутомимые гиды зазывали на прогулки по каналам и обзорные экскурсии. Гомон голосов очарованных путешественников и шум машин создавали отличную завесу, за которой можно укрыться от всех, оставаясь на виду. Я забрела в скверик и села на скамейку. Мне хотелось крикнуть мыслям: Стойте! Замрите! Не все сразу! Но после мгновенного затишья, это хаотичное движение возобновлялось снова.

Что происходит в моей жизни? За каких-то три дня, из которых я и половины не помню, она превратилась в бульварный нелепый детектив. Потеря сознания и памяти, смерть человека, который только и мог пролить свет, потому как сам был причиной всего… стоп. Выходит, что я теперь никогда не узнаю, что со мной произошло и где я была (и была ли?!) в эти выходные? Я пыталась уговорить себя. Ну, забыла и забыла. Никто об этом не знает и теперь уже не узнает. Но вдруг тогда случилось что-то настолько важное, что это изменит мою реальность? Гипноз! Ну, конечно! Я всегда хотела попробовать его на себе. Залезть поглубже. Того, что я знаю, мне явно не хватало для спокойного существования. Я натужно улыбнулась. Какой-никакой, а проблеск. Я чувствовала, как тиски, сжимавшие меня последние дни, немного ослабли. Дышать стало легче. Я вернулась к мыслям об Андрее.

События последних дней вывели его из разряда офисного друга в новую категорию, которой не было раньше места в моем мире. Загадочный, непредсказуемый, странный… вспоминая его последний взгляд, эту раскрывшуюся передо мной бездну, меня снова пробила дрожь, как от прикосновения к чему-то непостижимому, непознанному. Это не было взглядом человека. Это был лик пустоты и в то же время абсолютной жизни, это как… оступиться на краю вечности. Наверно поэтому его смерть не вызвала во мне боль потери. Ничего не зная о нем, я осознавала невозможность его смерти. Что говорили в офисе? Я начала блуждать в пелене сознания – что-то про спорт, горы… при слове горы мое сердце еле уловимо кольнуло. Занимался альпинизмом, упал со скалы. Разбился в субботу. Каким неприметным казался он раньше. И как все изменилось теперь.