Вера Мосова: Неисповедимы пути

– Спасибо тебе, Сашка, что вытащил меня, я уже и забыла, что можно вот так просто сидеть и радоваться жизни.

– Теперь мы часто будем сюда приходить. И не только сюда. Я проведу тебя по всем моим любимым уголкам города, а еще по его окрестностям. Тебе понравится.

– Мне уже нравится, Саша, – она с благодарностью посмотрела на него.

– Слушай, Ташка, а переезжай-ка ты ко мне, оставь Андрюхе свою квартиру. Он уже большой мальчик, будет только рад.

– Нет, Саш, я не могу вот так, сразу.

– Что значит, сразу? Мы с тобой тыщу лет знакомы, мы всегда прекрасно ладили, чего ж тянуть кота за хвост?

– А как же любовь?

– Ну, какая такая любовь? Нам что – по пятнадцать лет? Все эти романтические бредни уже в прошлом. Мы оба с тобой имели семьи, рожденные по большой любви, и что из этого вышло? Согласись, что в нашем возрасте надо строить семью на уважении и доверии. На дружбе, в конце концов.

С этим нельзя было не согласиться, но все-таки хотелось чего-то иного. Уж слишком рассудочным стал бы их союз. Хотелось безумства, любовной аритмии, чтоб при встрече сердце ухало и стремительно падало вниз, чтоб перехватывало дыхание, чтоб дрожь по коже от одного только взгляда. Неужели этому уже не суждено случиться? «Нет, так не должно быть, нельзя жить вместе без любви», – решила она, но после ужина в кафе, расслабленная хорошим вином и приятной музыкой, согласилась-таки поехать не домой, а к другу.

А потом все так стремительно закрутилось: каждый свободный вечер Наталья и Саша проводили вместе. Вскоре она уже начала скучать без своего друга, ждать его звонков, ждать встреч или совместных дежурств, когда он прибегал к ней в ординаторскую, чтоб не только попить ароматного чаю, но и сорвать с губ нежный поцелуй, а, при удачном стечении обстоятельств, еще и одарить её самыми щедрыми ласками. И казалось, душа раскрывается навстречу чему-то приятному, а там, где еще недавно сидел несносный червячок, пустил побеги нежный зеленый росточек. И хотелось его взращивать и лелеять, ограждая от всего внешнего и грубого. А за спинами влюблённой парочки уже перешептывались коллеги, неугомонные санитарки считали, сколько раз за ночное дежурство в ординаторской появлялся доктор Сергеев и как долго они там чаёвничали наедине. Информация передавалась по смене, обрастала подробностями, и вскоре уже вся больница знала, что у доктора Ударцевой служебный роман с доктором Сергеевым.

– Ну, ты даёшь подруга! – сказала однажды Наталье Марина, принимая у неё дежурство. – Аж светишься вся! И помолодела лет на пять! Обзавидоваться можно!

С Мариной они когда-то вместе учились в институте, потом проходили здесь интернатуру, с тех пор и работали в одном отделении. Близкими подругами они не стали, но поддерживали приятельские отношения, а однажды даже вместе ездили на море, когда их дети были ещё маленькими. Муж Марины работал директором кондитерской фабрики и, как она шутила, обеспечивал жене сладкую жизнь. А дочки-близняшки учились в том же медицинском институте, который когда-то окончила их мать.

– А Вы не завидуйте, Марина Константиновна! Зависть пагубно влияет на психику, – игриво ответила ей Наталья.

– Но вообще-то, ты бы поосторожнее с этим сердцеедом, Наташка. Как бы потом страдать не пришлось.

– Да ладно, Марин, я ж его триста лет знаю! – отмахнулась счастливая Наталья.

– Вот именно! – ответила коллега, но Наталья уже выскочила из ординаторской и спешила к выходу. Ведь там её ждут!

В одно из ночных дежурств, когда Сашка, по обыкновению, зашёл к подруге на чай, поступила роженица в тяжелом состоянии. Со слов врача скорой помощи узнали, что муж вез её в роддом, гнал по ночным улицам, превышая скорость, и на перекрёстке не сумел избежать столкновения с таким же лихим гонщиком. Оба водителя погибли на месте, женщина была без сознания. Она лежала на носилках – лицо, наполовину залитое кровью, было бледным, длинные черные волосы рассыпались и свисали с носилок по сторонам, одна рука неестественно откинута назад, на ноге открытый перелом. Но сердцебиение ребенка еще прослушивалось, и его можно было спасти. Наталья взяла в руки обменную карту женщины и прочла: «Ударцева Екатерина Васильевна». «Ну, надо же, однофамилица! – мелькнуло у неё в голове и вдруг, словно током ударило, – Екатерина! Катя-Катерина, маков цвет! Это его жена! Новая жена Олега! А муж погиб на месте аварии! Значит, разбился Олег! Олег умер, его больше нет! Этого не может быть!»