Александр Иванов - По дороге в Самарру (сборник)

…Отец, высокий и сухой, крепко держал его за руку. Они шли по скошенному лугу, и Алексей снизу вверх смотрел на него. Полуденное солнце било в глаза – он щурился. Стерня покалывала босые ступни. Он был охвачен безотчётной радостью, предвкушением чего-то чудесного. Во сне он отчётливо видел профиль отца: зажатую во рту, дымящуюся папиросу и поросший короткими чёрными волосами острый его кадык…

Он очнулся утром и ощутил, как под ним от пота намокла подушка и простыня. Привёл себя в порядок. Выбрился. Надевая портупею, Семёнов зачем-то достал из потёртой кобуры табельный пистолет и разобрал его. Затем собрал, неожиданно ощутив непривычно весомую тяжесть злого, воронёного металла, словно впервые взял его в руки. Ещё раз поглядев в зеркало, укреплённое на стене рядом с кроватью, вышел из палатки в уже жаркое утро.

Уволившись в запас, Семёнов поехал на родину, к матери, которая после смерти отца как-то съёжилась, словно вдруг стала меньше ростом. Он пытался разговорить её, как-то отогреть в общении. Хлопотал вокруг неё. С собой он привёз ей гостинцы, в том числе и цветастый иранский платок, купленный им на базаре в Герате. Мать же, хоть и горячо благодарила его за подарки и платок, не надев, спрятала его в шкаф. Позже они вместе сходили на кладбище на могилу отца. Убрались, хоть там и было опрятно. Потом долго сидели, вспоминая моменты прежней теперь уже жизни. На фото, вделанном в металлический обелиск со звездой, отец был немного моложе.

Несколько дней Алексей валялся дома на диване перед телевизором, изредка выходя прогуляться на улицу. Бродил по знакомым с детства местам и ждал, что воспоминания разбудят в его душе что-то недавно уснувшее и радостное. Пару раз встречался с бывшими одноклассниками, осевшими в родном селе. Пили водку, балагурили, вспоминая прошлую жизнь. Но что-то не срасталось. Действительность словно усохла до серых, не радующих глаз, некрашеных сельских заборов и школьного двора, показавшегося ему совсем маленьким.

Ближайшая лесопилка закрылась. Совхоз совсем захирел. Мужики – кто мог – подались на заработки в другие места. Оставшиеся в селе попивали втихую. Алексей пытался разобраться в происходящем, но, как ни старался, не мог представить себя в этой, ещё совсем недавно казавшейся естественной, сельской жизни. Пора было двигаться дальше.

В Москву он решил ехать после того, как созвонился с другом – товарищем по учёбе в училище. Серёга Тарутин был единственным москвичом в их роте. Он, почти сразу после начала службы поняв, что военная служба не его стезя, под каким-то поводом ушёл из армии и подался в коммерцию. Наступали другие времена, и погоны пехотного лейтенанта уже мало что значили. В восемьдесят восьмом Сергей успел организовать кооператив, занимавшийся торговлей подержанной оргтехникой. Бывал в Германии и Голландии.

Сергей, как и он, был ещё не женат. Высокий и чернявый, он обладал тем свойством, которому не научишься и которое не сымитируешь: он умел искренне радоваться жизни. Алексей всегда втайне завидовал этому его качеству и в своё время успел многое перенять.

Вечером они крепко посидели у Сергея в его «однушке», в Отрадном. Отдельно вспоминали самоволки и походы на танцы в различные клубы на рабочих окраинах города, которые частенько заканчивались потасовками с местными парнями. Женщины всегда любили Сергея. Особенно женщины среднего возраста.

– Почему из армии-то ушёл, Лёш? Что-то на тебя это не похоже.

– Да так… Надоел бардак. – Ему не хотелось распространяться на эту тему. Даже себе самому он не всё мог объяснить. – Хотя ты прав: со всеми вместе, по течению плыть всегда легче. Думать не нужно.

– В общем-то, правильно сделал. Давай выпьем за наше будущее! Чтобы его обеспечить, локтями придётся потолкаться! Время уникальное. Такого больше никогда не будет, брат. Стоит подсуетиться.

– Маленькое «алаверды»! За тебя, Серёга, выпить хочу. Заразил ты меня в своё время чувством юмора и самоиронии. Оно меня всегда выручало. А уж в наше время без него – совсем никуда! Да и твой природный оптимизм тоже заражает!

– Да брось!

Сергей тыкал вилкой в селёдочный салат, пытаясь подцепить что-то существенное для закуски.

– Неспокойно нынче. На Кавказе, видишь, что творится… Что дальше будет?

– Да минует нас чаша сия! Наше дело сторона. Пусть воюют военные, профессионалы так сказать, а я автомат в руки больше не возьму и тебе не посоветую. Ты небось видел, какие от него дырки в человеках делаются?