Не обошлось и без эксцессов с местным населением, Гром рассказывал: «Наблюдаю картину: сидят бойцы «Шахтерска» кружочком, а посередине – ящик водки. Заезжаем в село, заходим в магазин, а продавщица – в слезы: «Помогите, – говорит, – ящик водки забрали!» Так что местным, думаю, есть, чего опасаться, война на людей влияет непредсказуемо. А, в общем, непонятная история с этим штурмом тогда получилась: и люди погибли, и штурма как такового не состоялось. Но мы надеемся, что в штабах сделали выводы и сейчас все пойдет иначе. Что я еще могу сказать? Есть приказ – значит, его нужно выполнять, это же война, а не клуб «Что? Где? Когда?» Наша задача – за день-два-три зачистить город и передать территорию армейцам. Сепаратистов там, как говорят, не очень много. Только одного не могу понять: если сепаратистов там не очень много и все так просто, то почему город не взяли 10 августа? И откуда здесь российская ДРГ?
Под Старобешево мы приезжаем ночью, уставшие и голодные. Звучит команда отбой. Но многие из тех, кто впервые на боевом задании, заснуть не могут, сказывается нервное напряжение. Здесь лежат рядом друг с другом десятки незнакомцев, которых я знаю только по позывным – в батальоне не принято интересоваться без особой нужды, кто ты и откуда. Но сегодня нет в мире более близких мне людей, чем эти. Вот спит Артист. Он из-под Донецка, многодетный отец, семью вывез в Днепропетровскую область. Высокий худощавый крепкий мужик с внимательными серыми глазами, старшина в отставке. Всегда готов прийти на помощь, часто вслух благодарит Бога. Возможно, для того, чтобы Тот смог его лучше расслышать и не забывал. Почему Артист? Затрудняюсь сказать, мы никогда не говорили с ним об этом. В позывных есть что-то мальчишеское, несерьезное. Во дворах и на улицах в детстве практически каждый пацан имел кличку: Лысый, Зеля, Фома, Джон, Быря. И в то же время позывной – это как отзвук шпионского сериала, тайной подпольной борьбы, пелена секретности, которая покрывает твою жизнь. Но вообще-то позывные нужны, прежде всего для личной безопасности и безопасности семей – в батальоне много ребят из самого Донбасса, у многих из них на оккупированной территории остались семьи, почти у каждого – родители. Так что позывной – это не просто игра, он – как узелочек, который связывает две веревочки, две наши жизни: мирную и военную.
В батальоне, с первого же дня, ты действительно начинаешь жить иначе. Никогда не думал, что в Украине наберется столько людей, готовых сражаться за ее свободу. Разных, духовитых, удивительных людей, способных жертвовать собой. Вот спит Мирный, совсем мальчишка, не знаю, сколько ему лет, на вид – не больше двадцати двух, такое у него беззащитное лицо, как у ангела. Он родом из Кривого Рога, программист, в батальоне – с мая, позывной взял, можно сказать, с карты – его бабушка живет в одноименном поселке где-то в Одесской области. Что привело Мирного и таких же, как он, мальчишек, сюда? Мне трудно отвечать на эти вопросы, для себя я предпочитаю эту часть ответа – мы здесь для того, чтобы защитить свою страну. И это правда. Остальные мотивы – второстепенны. Этот мотив, возможно, для кого-то покажется недостаточным аргументом: мол, что дало вам это государство за двадцать три года своего существования, кроме постоянной борьбы за выживание и человеческое достоинство? Но знаете, что я вам скажу? Мы не оглядываемся назад, мы смотрим вперед. Поэтому мы и здесь, впередсмотрящие добровольческие батальоны. Смешная история с позывным получилась у Филарета. Он сам – из Луганска, афганец, офицер в запасе, совсем взрослый мужик, 56 лет. Почему-то позывной, который он хотел себе взять, был Кирилл.
– Ты что, охренел? – завопил Дед. – Ты хоть знаешь, кто такой Кирилл?
– Кто? – удивился будущий Филарет.
– Конь в пальто! Точнее….й в рясе!
– Так я и не подумал об этом, я ж…
– Значит, все – будешь нашим Филаретом! – постановил Дед.
Вот так иногда – даже из борьбы церквей – рождаются позывные. Дед погиб под Карловкой, прикрывая отход нашего небольшого отряда из окружения. Шева говорит, геройский был мужик, шестьдесят четыре года, отстреливался до последнего патрона, сдаваться в плен отказался. А Филарет стал со временем заместителем комбата. У нашего комбата – самый оригинальный позывной в мире – Семен Семенченко. Недолго ломая голову он взял себе другое имя и фамилию, надел на голову балаклаву – и все, ищи-свищи, кто ты такой и откуда. Кем Семен был до того, почему стал заниматься батальоном, мы не знаем, и, честно говоря, не стремимся узнать. Главное, что батальон существует как боевая единица, выполняет серьезные задачи, здесь товарищеская атмосфера, сюда идут хорошие люди, а все остальное, что выходит за пределы наших позывных и времени, в котором они существуют, нас не интересует. О том, как боец жил, какая у него семья, сколько детей осталось сиротами, кем работал, мы узнаём, как правило, только на его похоронах. Там, среди родственников и знакомых, те из нас, кого командируют на прощание с покойным, словно производят информационный обмен: они рассказывают, как служил и как погиб боец, а им – каким он был в мирное время, до того, как получил свой позывной.
Читать дальше