Наталья Нальянова - Гера и Мира. После крушения мы можем начать новую жизнь. Но надо сперва встать с колен и начать двигаться.

Меня поразил воздух кавказских предгорий, хотя не должен был поразить – ведь я в этих краях выросла и привыкла к нему с детских лет.

Но я так долго не видела своей родины, что забыла это ощущение, когда чистый, свежий, но теплый и ароматный воздух вливается в легкие и наполняет их силой и здоровьем.

Забыла я и непередаваемый запах этого воздуха, в котором смешиваются запахи лесов, покрывающих горы, степей, которые расстилаются у их подножий, и изысканно свежие ароматы голубых снегов и сияющих льдов, покрывающих дальние пики Кавказа.

Я сняла очки, которые потеряли прозрачность из-за слез счастья, полившихся из глаз. Мне почему-то не хотелось сдерживать эти слезы или прятать их от других людей.

Я вышла из здания аэропорта, поехала в город и целый час бродила по улицам Минвод.

Стоял октябрь. Листья уже пожелтели, но ещё не увяли. Много было зеленой травы, цветущих хризантем и поздних роз. И совершенно упоительным был запах сладкого созревшего винограда.

«Изабелла», – узнавая, шептала я.

Позвонив Мире, я узнала, что она в Ростове и не сможет меня встретить, а ключ от квартиры я могу взять у ее соседки.

Из окна автобуса были хорошо видны бескрайние поля в золоте скошенной пшеницы, либо засеянные травами. Были и пустующие, участки земли, от них веяло тоской «занехаянного» чернозема.

В лесополосах, тянущихся вдоль широкой бетонки, трепетали на легком ветерке последние листья абрикосовых деревьев и пели птицы. Я совершенно забыла, зачем приехала сюда.

К действительности меня вернуло то, чего в прошлые времена здесь не было – посты на дорогах и обилие камуфляжной формы.

В квартире у Миры царство чистоты и комфорта. Здесь нет никаких следов Геры и прошлой жизни. Все перестроено и заменено. Даже стены перенесены, другая планировка комнат.

Открыв огромный холодильник, я хотела поставить туда привезенные напитки и продукты. Места там не было совсем. По какой-то причине Мира покупала продукты оптом.

Одна морозильная камера была забита говяжьей вырезкой, другая – птицей и рыбой. В других отделениях стояли баночки, кастрюльки и пластиковые контейнеры с готовой пищей. Уха. Борщ. Окрошка. Жареные отбивные, карп, куриные бёдрышки; тушёная утка в ореховом соусе, картофельное пюре. Копченая скумбрия. Соленая форель. Квашеные капуста, баклажаны, перец. Морковь по-корейски, малосольные огурцы. Маринованные чеснок и помидоры. И море свежих овощей. На верхних полках – пиво в банках, пиво в бутылках, минеральная вода «Архыз в двухлитровых бутылях.

Придется поставить продукты в один из кухонных шкафов. Но – увы. Там места оказалось еще меньше. Сахар, мука, крупы, коробки с хлопьями злаков, мюсли, банки с медом, вареньем, закупоренные бутылки различного растительного масла, десятки банок консервов, бутылок вина, коньяка, фруктового уксуса. Коробки с сушеной курагой, изюмом, вишней и грушей, а также с ядрами грецкого ореха и миндаля.

Все это Мира. В её внешних проявлениях.

Приняв душ, я решила съездить туда, где жили мои родители – в старый родительский дом.

Он находится в другом конце города.

Грустно, что дом показался мне таким маленьким и старым, что я его не сразу узнала. Долго я смотрела на его окна, стены, крышу, в сад. Теперь это дом чужих людей.

Миниатюрная миловидная женщина со светлой косой вышла из ворот и доброжелательно спросила меня:

– Вы кого-то ищете?

– Ищу. Только не знаю, о чем спрашивать, – улыбнулась я.

– А вы не родственница Германа Николаевича? Похожи на него… – ее доброжелательное спокойствие очень располагало к ней.

– Я его сестра, – после паузы сказала я.

– Да неужто?! Вы – Лина Букарева? – женщина схватила меня за руку и прижала ее к груди. – Вы ведь не приезжали на похороны Германа Николаевича в прошлом году?

– Не приезжала. Мне сообщили, когда уже поздно было ехать. – Я опустила голову и замолчала. Проглотив комок, продолжила:

– Вас, простите, как зовут? И почему вы так хорошо знаете и помните Геру? Он ведь многие годы жил по другому адресу, в своей квартире.

– Леной меня зовут. Петровичевой. Мы с ним вместе работали. Учительница математики я. Преподавала в ПТУ. А он там был завучем. Когда он избирался в депутаты, я была его помощником и доверенным лицом. Да, он в этом доме частенько проживал, когда Мира его выгоняла. Мы с ним были очень близкими людьми. Он мне очень нравился как человек. Поэтому после его смерти я у Миры купила этот дом. Она его продала на следующий день после похорон. Деньги нужны были на поминки и на памятник.