Ярослав Полуэктов: DUализмус. Семя льна

– Какой ещё торт? После какой победы? Отечественной?

– Отечественной над Наполеоном.

Бим задумался.

– Зато мой Пендрик 14 14 Тут у Бима ассоциация с Хендриком Вермортелом (Hendrik Vermoortel, архитектор). …

– Кто-кто?

– Пенёк. Он в детстве был Пенёк, а щас-то Пендрик, он же в Европе.

– А-а-а. (Рехнулся Бим! А Бим не рехнулся, он романтизирует).

– …Пендрик Париж увидит. А он хочет, хочет. Отец-то его Пендрих 15 15 А тут любой Генрих. точно с Наполеоном воевал.

– Порфирий, да ты тронулся! Как дерево может с Наполеоном воевать?

– А мне без разницы как, мог да и всё! Он Пендрих, русский герцог или король, а не просто дерево. Ты семью их не обижай!

– А Фендрика знаешь?

– Прапора, чоль?

И Киря удивился. Бим второй человек в его жизни (сам Киря первый), кто знает Фендрика-прапора.

♥♥♥

– Станут нашими проблемы, как не влезут. А-а-а, колонки! Вот, колонки! – вспомнил нужное слово Киря.

– Колонки! ДА-а-а!

Следует большая пауза, связанная с осознанием будущего всеобщего вреда от колонок, поглощением пива и очередным путешествием Бима с фотоаппаратом по Хофброю.

– Пять! – ни с того, ни с сего выкрикнул Киря.

– Что пять?

– Грехов пять! Ну, у Малёхи с папой.

– Должно быть семь! – рявкнул Бим в ответ, – в Библии семь грехов!

– Ну-у-у, это πизджее. Время покажет сколько.

– Время у них есть, – подумав, рассудил Порфирий Сергеевич.

И на том успокоился.

Теги иллюстрации:

Бим босиком в московском офисе, паровоз-череподробилка, голые девки в вагоне, трубка с травой, Бим спит – яички наружу

Порфирий Сергеевич Бим-Нетотов сидит в машине и не выходит даже для покурения.

Он думает думу.

Пошли вторые сутки кряду, как он озадачен.

Причина: появление его взору фантом-экспресса фантастического вида, забитого голыми и колышущимися как эфирные облачка пассажирками.

Повторяем, ларчик открывался просто: в трубку Кирьяна Егоровича, целенаправленно для Порфирия, дабы отдалить его от бутылки, сбить с ног и уже спокойного уложить в постель, была подсыпана слоновая доза дур-муравы.

Порфирий со следующего утра, отсчитывая от момента занятного искурения, самостоятельно мыслить уже не мог.

Он то глупо похихикивал, то до буквоедства точно следовал приказам сверху.

От безысходности он будто стал сверхпонятливой обезьянкой, но с некоторым отставанием по фазе.

Он нога в ногу повторял общественные акции, и с отрешённым видом копировал телодвижения товарищей.

Он будто старался не попадаться на глаза – насколько это возможно, чтобы не очутиться в списках на элиминирование.

Он как больной хамелеон слился с задним сиденьем, отличаясь мёртвенным цветом кожи и запахом денатуратов.

Реальную пользу и автономию самодвижения Бим проявил при вынужденной остановке в Москве.

Крюк в столицу пришлось сделать для того, чтобы отштемпелевать недостающими печатями проездные бумаги.

♥♥♥

Казань. Мотель. Москва. Кремль. Башня. ГУМ. Пробки. Езда по замкнутому столичному кругу. Ворчание Малёхи по поводу хреновой Кирьяновой навигации. Соответствующий обмен любезностями.

Доехали-таки.

Бим, обиженный долгим воздержанием, принялся искать рулончик. Не найдя, пулей выскочил из машины.

И ринулся куда-то бежать без единого комментария в отношении отсутствия машинных удобств.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

– Мадам, здравствуйте! Извините, пожалуйста, можно задать Вам один вопрос?

– Если вопрос не сложный, то попробуйте. Вы как говорите лучше: по-немецки или по-английски?

– Вам нужен переводчик. Но я понимаю, кажется. Я вас слушаю.

– Мадам, подскажите, как называется это дерево?

Последний военный бюллетень Наполеона, где своё поражение в войне 1812 года он списывает на русский мороз.

Тут без обид! Зайчики – основные белорусские деньги.