Александр Махнёв: Огоньки (сборник)

Уж потом я узнал, что отец выбросил из дома свою и мамину иконы. А до конца двадцатых годов в нашем доме, как и подобает всем верующим православным людям, висели иконы. У отца была своя, у матери своя, и они дружно уживались в одном красном углу. В начале тридцатых отец вынес иконы в сараюшку, были причины для того, расскажу позднее, и мать их там припрятала. И вот они попали мне, несмышлёнышу, на глаза. Ну а дальше – дальше опухшее ухо и отметина на заднице.

Вот такое у меня было первое знакомство с Боженькой, прямо скажу, не очень приятное, но зато запомнившееся на всю жизнь.

Но я бы не хотел, чтобы вы подумали, дескать, тьма была у вас и безнадёга абсолютная. По нынешним временам, может быть, и да. Но человек – это такое живучее существо, что всегда найдёт причину для радости. Во всём может быть, а я убедился – и должен быть, позитив.

Тридцатые годы. Посёлок на станции Бердск небольшой, дворов около сотни. Ещё не было радио и электричества. Раз в месяц приезжал киношник и от динамо-машины, которую по очереди крутили мальчишки, показывал немые фильмы. Это не телек, который сейчас уж всем надоел, нет. После просмотра кино рассказов и эмоций хватало, особенно нам, малышам, до следующего приезда «автокино».

По праздникам жители собирались по своим компаниям, выпивали, пели песни, иногда даже доходило до пьяных потасовок. Молодёжь летними вечерами собиралась на вечёрки, кто-нибудь играл на гармошке или балалайке, ребята и девчата танцевали и плясали, пели песни и частушки, а потом расходились по закоулкам, любились.

В летнее время чуть ли не ритуальным развлечением был выход к вечернему скорому поезду, следующему по маршруту Новосибирск – Ташкент. На вокзале собирались молодые и старые и, конечно, ребятишки. Приходили к поезду за полчаса до его прихода, встречались, степенно раскланивались, обменивались новостями. Многие женщины, в том числе и моя мать, приносили на продажу молоко, ягоды, овощи. Для нас это было определённым подспорьем в жизни.

Часов в семь вечера приходил поезд. Из вагонов вываливалась шумная и разноголосая толпа. Одни спешили в станционный буфет, другие запасались разной снедью на базарчике, большинство же чинно прогуливались парами, группками по перрону, оживлённо беседуя. В окно вагона-ресторана выставлялся патефон с большим репродуктором, и звучали музыка и песни. Для нас это было необычно. Этот десяток минут стоянки поезда давал возможность побывать в другом мире, в мире наших мечтаний.

Значительно позже, повзрослев и повидав мир, я понял, что встречи со скорым поездом с его красивыми вагонами и музыкой были отдушиной в нашей тяжёлой жизни, возможностью хоть чуть-чуть, хоть одним глазком заглянуть в иной, далёкий от нас и такой красивый мир. Так же как и в послевоенные годы, когда мы смотрели заграничные фильмы вроде «Большого вальса», погружаясь на полтора-два часа в мир иллюзий, красивой и сказочной жизни и забывая о нашей трудной повседневности. Не знаю, удачно ли сравнение, но похоже на несбывшуюся мечту известного героя Остапа Бендера о Рио-де-Жанейро.

Откуда [3] Тужинская газета «Родной край». Е. Вершинин, «Деревне Махни – 200 лет». 26.08.2011 г. пошла фамилия Махнёв, доподлинно неизвестно. Может быть, от какого-нибудь Михея-Михни, получившего прозвище Махня за то, что тянуло его махнуть куда-нибудь подальше, на край земли. Или писарь по ошибке записал Михневых детей Махнёвыми…

Разные есть варианты, обо всех и не расскажешь.

А вот упоминание фамилии Махнёв есть, и ещё с середины семнадцатого века. Объезжая в 1615 году с дозором вятскую землю, воевода князь Фёдор Звенигородский углядел вновь возникшие починки и записал их в дозорную книгу. «В Чепецком стане Хлыновского уезда: починок на Поджерновном смежно с Кокорою Мусихиным. Во дворе Гурка Махнёв. Пашни доброй земли четверть с пол-осминою в поле, а в дву по тому ж (то есть ещё по столько же в двух других полях). Лесу пашенного полтрети десятины (примерно одна шестая часть гектара). А в нём (в живущем) полчети выти». От Гурьяна Махнёва и идёт род Махнёвых на вятской земле.

Может, и так, а может, и нет. К сожалению, за что и казню себя, не узнал вовремя наши родовые корни от отца. Всё, как я и говорил выше, недосуг, потом, потом, а надо ли. А вот теперь хоть локти кусай, поздно.

Так что с фамилией понятно, отсчёт будем вести от сентября 1884 года, когда 15 числа на свет появился мой отец Алексей Махнёв. О его родных ничего не знаю. Разве что имя моего деда – Гаврила.