Олег Устинов: Взгляд и осознание

Я учился в первуй группа, группа необыкновенная, первая во всём: учились лучше всех, дружили по-настоящему, самые красиве девочки у нас, самые привлекательные полячки – тоже у нас, самые музыкальные и танцевальные кубинцы были в первой группе, был в нашей группе и Вовочка, и «кума», и «шарики». Старостта нашей группы лучший на курсе, самый высокий – это Паша Кудинов. Официально Пашу называли Павел Иванович, любя мы могли называть его Павлушка или Павликанчик. В нашей группе не хватало Саши Романченко. Ну не хватало – хоть тресни! И вот на третьем курсе Ромашка порадовал нас всех. Сдал полномочия старосты 4 группы и написал заявление на перевод в первую группу «рядовым», оставаясь при этом ещё заместителем коменданта нашего 4-го общежития. Романченко у нас. Мне стало намного легче теперь справляться с этой необыкновенной группой. Группа ведь и в юморе должна быть первой.

Да, не скрываю, и опыты мы ставили на группе, и стихи писали обо всех, ходили и рассказики по аудиториям (самиздат —дуэтом писали, как Ильф и Петров, а может и круче). Бывали дни, когда Павлушка (староста) не шёл на занятия и власть автоматически переходила в наши руки. В эти дни все понимали, как можно жить при «нашей власти», что может быть умеренная расслабуха, парни могли «сходить в деканат на пиво» (так называли пивнушку) и «энок» не было в журнале. В эти дни группа была на юмористическом пике.

На пятом курсе сдавать зачёт по научному коммунизму. Все знают, что предмет этот накаких эмоций не вызывал, да какие знания? В головном мозге следов оставалось мало, но время было такое интересное, что на занятия старались ходить и преподавателям льстили, что наука серьёзная. Мы же с Саней были себе на уме, как и все студенты нашей великой Родины, льстили, но на занятия старались вообще не ходить.

И вот судный день – зачёт. Нам же с другом, как на растрел, пропуски не отработаны, оценок вообще нет. Инстинкт самосохранения подсказал следующее, что можно легко и без напряжения сдать зачёт, посмешить группу и ещё больше запомниться однокурсникам. Так и решили.

Подходим к Павлушке и говорим, что звонили с кафедры о переносе зачёта на следующее утро. Радость то какая, сразу Павликанчик послал гонцов по общаге:

Отбой! Зачёт перенесли на завтра!

Ура!

А мы тем временем начинаем исполнять обязанности старосты, почти как ГКЧП. Пошли в деканат, по поручению старосты взяли журнал, рапортичку и вдвоём пошли на зачёт по научному коммунизму. А что делать, если вся группа игнорирует? По пути на кафедру зашли в пустую аудиторию, открыли журнал и увидели море «н» и поняли, что нужно что-то делать. Выхода нет, подобрав по цвету пасту быстро обвели кругами его и мои «н», т.е отработано всё, а в пустые клеточки против наших фамилий плотно вбили «4» и «5». Но нужно иметь скромность и по одной клеточке мы оставили свободными. Вот с таким журналом, с небольшой тревогой, но очень огромной надеждой на студенческую «шару» зашли в ацдиторию.

Тот преподаватель, который должен принимать зачет, у нас практические занятия вёл за всё время раза 2—3 и студентов не знал в лицо. Медленно расположился и с удивлением спросил:

А где все остальные? Где группа? Где староста?

Вся группа пошла сегодня сдавать зачёт по управлению производством.

Как так? Время ведь на сегодня в расписании у нас на кафедре.

Но вот так. А мы пришли вдвоём сдавать, не можем мы проигнорировать такую важную и нужную нам науку.

Ладно…

Преподаватель решил принимать зачёт у нас двоих. Посмотрев журнал улыбнулся и сказал, что у наспроблем нет?

Молодцы, парни. Покажите мне конспект «Речь Л. И. Брежнева на съезде профсоюзов» и зачёт автоматом.

Конечно, незамедлительно, – убедили мы преподавателя.

Пока он в наших зачётках заполнял всё, кроме графы «зачтено», мы быстро смекнули и на каком-то конспекте, на любой странице вывели фломастером «Речь Брежнева…».

Готово, – сказами мы дуэтом и со второй парты показали одновременно открытые конспекты с этой важной речью.

Мужики, ставлю вам зачёт. Желаю удачи.

На крыльях мы вылетелииз аудитории. Вот было смеху. Но на меня и Саню Романченко никто и не обиделся. Вспоминают по сей день этот прикол, ведь мы так и остались любимцами группы.

Днепропетровск. 17 июня 1990 года. Утром новость, что заключённые Днепропетровского СИЗО, приговорённые к смертной казни взбунтовались, захватили заложников и поставили свой ультиматум.

На самом деле тогда было множество проблем с заключёнными. Никто эти проблемы годами не решал, да и какое кому было дело до «смертников», о правах человека только и слышали. Многие проблемы содержания заключённых и сейчас решаются не так, как положено.