Валерий Анишкин - На распутье

– Так чего ж ты не попросишь? У нас другого варианта просто нет, – вопросительно посмотрел на дочь Виталий Юрьевич. – Это же твоя близкая подруга. Вы же с детского сада, со школы вместе.

– Пап, напрямую с Андреем Николаевичем я об этом говорить не могу. А с Элькой я говорила. Только, чтобы меня устроить, Андрей Николаевич должен кого-то просить, а это значит, что он кому-то будет обязан. А он этого позволить себе не может. Элька сказала, что это для него принципиально.

– Да ёлки-палки, – взорвалась Ольга Алексеевна. – Хоть и обязан. Сказать так лучшей подруге. Ну, мир перевернулся. У меня нет слов.

– Мам, ты ничего не понимаешь. Вы живете старыми представлениями. Андрей Николаевич – это уже другие отношения, это другая сфера и другой менталитет.

– Как вы быстро новые слова в язык вбрасываете. «Шопинг», «электорат». Что это за «менталитет» такой? Английское «mental» – умственный, «mentality» – умственное развитие, склад ума.

– Ну, что-то в этом роде. Менталитет – это образ мышления.

– Тогда уж лучше «ментатет» от «mentation» – процесс мышления.

– Пап, ну тебя с твоими лингвистическими изысками. Сейчас строится новое общество. Поезд идет. Кто-то успел запрыгнуть, а кто-то остался на перроне.

– Элькин отец, значит, успел запрыгнуть? – ехидно заметил Виталий Юрьевич.

– Значит успел. Говорят, его назначат зам главы администрации по сельскому хозяйству.

– Ничего себе, – не удержалась Ольга Алексеевна. – То-то, я смотрю, Раиса Петровна даже не остановилась, мимо прошла, когда я ее встретила возле «Светланы». Я же помню, как они приехали из Малаховки, где он был заведующим райсельхозтехникой. Тогда Раиска окликала меня аж с другой стороны улицы. Во, дела пошли!

– Раиса Петровна прошла мимо, потому что спешила и тебя просто не заметила. А ты, мам, становишься в позу базарной бабы… Почему Андрей Николаевич не может занимать серьезный пост? Он же не дурак, не пьяница. Человек порядочный, так что вполне достоин. И вообще мне этот разговор неприятен, и я не хочу его продолжать.

– Мила, да не в том дело, что достоин-недостоин, а в том, что люди на глазах меняются, стоит им чуть над другими подняться. Здесь-то и раскрывается человек в полной мере… Слава богу, хоть не министром назначили.

– Катя, – прикрикнула Мила, – ну-ка, ешь нормально.

Катя съела половину сосиски и толкла вилкой в тарелке картошку.

– Не хочу картошку, хочу мандарин, – насупилась Катя.

– Съешь картошку, потом мандарин.

– Я съем сосиску, а картошку не буду, упрямо повторила Катя.

– Ладно, ешь сосиску, – сдалась Мила и пожаловалась: – Вот так и воюем. Воспитательница в саду жалуется: плохо ест. Из-за стола самая последняя выходит.

– Не последняя, – возразила Катя. – Артем последний.

– Вот видишь, мам, оказывается не последняя. А ну, давай ешь, не разговаривай.

Ольга Алексеевна засмеялась:

– Ничего, ты тоже в детстве плохо ела. Зачем ребенка насиловать? Захочет – поест.

– Между прочим, Мила, – Виталий Юрьевич нервно помешивал ложечкой чай, и пальцы немного дрожали. – Дружба предполагает гораздо большее, чем обмен секретами по телефону или при встречах. Настоящая дружба – это не только взаимопонимание, но и готовность придти на помощь в любую минуту. Как говорится, все пополам… В школе мы дружили с Мишей Горлиным, а мой отец, твой дедушка, тогда работал техноруком, по-нынешнему, главным инженером, на швейной фабрике. После войны все было трудно. Бабушка твоя, когда трюмо на базаре купила, радости не было предела. Так и с одеждой. Мне сшили на фабрике по госцене из недорогой ткани в рубчик пальто с поясом, первое нормальное пальто. А это было в десятом классе, когда мы уже на девочек посматривали. И когда отец мне сказал про пальто, я спросил: «Пап, а Мишке?» И отец, ни минуты не колеблясь, ответил: «Конечно, сын». А отцу не так-то просто было заказать не одно, а два пальто… Тогда у людей совесть была на первом месте, и честь берегли.

– Ты бы, пап, еще прабабушку вспомнил. Давайте договоримся так: со своими друзьями я сама разберусь. Можете чем-то помочь, помогите, а нет – лучше молчите. А то, как говорят умные люди: «Легче всего давать советы, потому что они ничего не стоят».

– Да, совсем забыла. Насчет помочь. Вот сто тысяч рублей. – Ольга Алексеевна вынула из кармана халата приготовленные деньги. – Это немного, конечно, но все же какие-то деньги… Дома-то какая еда есть?

– Ой, спасибо, мам! – обрадовалась Мила. – Сейчас что-нибудь куплю. Да, мам, я Катьку у вас оставлю. Завтра, может быть, в детский сад отведете? А я после работы забегу.