Анна Мусаэлян: Девушка, смотрящая на башню

– Да, Машенька, – голос матери был, как всегда, ровным и тихим. Она вообще всегда была спокойна и приветлива. Слегка грустна, как Мадонна на иконе, со слегка наклонённой на бок головой. Эта особенность матери отчаянно раздражала отца. Иногда он даже не выдерживал и срывался. В такой момент он замахивался на неё, но поднятая рука так и оставалась в воздухе. Мгновение спустя, словно внезапно опомнившись, отец резко разворачивался и уходил. Уходил, чтобы напиться, сидя на брёвнах позади дома. Либо демонстративно хлопал дверью, и сутки пропадал в горах. Такое поведение отца всегда пугало девушку. Она не понимала, почему доброта её матери так выводит его из себя. В следующее мгновение Мария впервые осознала почему.

– Нани 2 2 Нани [ингуш.] – мама. , мне надо кое-что спросить у тебя, – девушка слегка повысила голос, чтобы мама на самом деле осознала, как для неё это важно.

Мать посмотрела на дочь, но в её глазах было видно только безмятежное голубое небо. Ни одна тучка не прошла по её лицу. От этого у девушки возникло чувство, что ей уже даже не важно уже, что она ей ответит. Всё, что не касается непосредственно отца, не сможет изменить безмятежности этой женщины. Ничьи более интересы ей не важны, как только те, что касаются одного единственного человека – её отца. Так вот что раздражало папу – всепоглощающая любовь к нему этой женщины. Решимость девушки стала стремительно таять, словно лёд на горячем горном солнце.

– Ты не робей, доченька, спрашивай. Что тебя беспокоит, кровиночка? – в голосе матери так и не появилось хоть капли озабоченности. Всё та же доброта и приветливость. А Мария, словно пчелой укушенная. В тот момент девушка с ужасом поняла, что хочет, как отец, хлопнуть дверью и уйти. Убраться прочь от этого ровного, словно парализующего, приветливого голоса.

Мария глубоко вздохнула, собрала все имеющиеся силы, и решительно выпалила:

– Мама, мы русские? – В ответ женщина просто кивнула, и внимательно посмотрела на дочь. А та, пока ещё не ушла решимость, задала ещё один сакраментальный для неё вопрос: – А люди из аула – ингуши?

Мама продолжала молчать. Её взгляд был всё так же лучист и мягок. Он сбивал с толку, но Мария устала мучиться от вопросов, и решила, что сегодня она должна всё для себя выяснить. Поэтому, не дождавшись ответа, продолжила:

– Ингуши нас не любят или просто не доверяют, а, может быть, и боятся. В этом их можно понять. Но как тогда уразуметь нас, живущих рядом с ними? Мы же даже не дружим ни с кем! Что мы здесь делаем, нани?

Родительница вздохнула вместе с дочерью. Глаза её заволокла печаль. Мария испугалась, что довела её до слёз. А когда мама плачет, это сильно огорчает отца, который вот-вот должен вернуться. Мария в панике пыталась придумать, как завершить этот разговор, пока всё не началось, как мама сама нарушила тишину.

– Вот ты и выросла, доченька. И задаёшь так много сложных вопросов…»

На дворе что-то грохнуло, и Мария испуганно вздрогнула. Она бросила шитьё на лавку, и кинулась к окну. Но лицо её было озабоченным лишь на краткое мгновение. То, что на дворе не было посторонних, она поняла сразу. Тихо подкрасться к дому с задней стороны не позволил бы крутой склон холма. Даже в ауле бы услышали осыпающуюся землю и камни под чьими-то ногами. Да и каким же отчаянным надо быть, чтобы, ради желания прокрасться в простой небогатый дом, так необдуманно рисковать жизнью! Та сторона холма вела в пропасть. Замок калитки, который хорошо просматривался из окна, был всё так же заперт. Забор был вроде бы тоже на месте. А если бы кто и осмелился перебраться через него, что при её жизни никогда не случалось, то, стоит думать, шум был бы громче того, что она услышала несколько минут назад. Отец в своё время хорошо подумал о безопасности. Там, где деревья позволяли подойти к дому, минуя калитку, их ждали маленькие папины ловушки. Вреда они бы не причинили, а вот шума бы наделали. Да и за то время, что они жили здесь, во дворе возле забора скопилось много разных хозяйственных вещей – предметов вроде бы и ненужных, но в бедном доме всегда мало что выкидывают. Они бы тоже причинили нежеланному гостю немало неприятностей, и не позволили бы ему остаться незамеченным.

Девушка вышла в сени и, немного поразмыслив, всё же захватила вилы, стоявшие в углу. Потом приоткрыла дверь и выглянула наружу. На дворе было солнечно и тихо. И только лёгкое позвякивание разносилось в воздухе.