Анна Мусаэлян: Девушка, смотрящая на башню

Поначалу Пётр даже обрадовался такому неожиданному развороту событий. Последовавшие за этим назначением привилегии послужили бальзамом на нанесённые раны. Ему сразу дали чин коллежского асессора, и он таким образом получил потомственное дворянство. Теперь его величали не иначе как «Ваше Высокоблагородие». А значит, отец уже вполне мог им гордиться. К тому же зарплату обязались платить исключительно живым серебром. Это повышало его скудный капитал, и делало его перспективным женихом. Так что после войны можно было надеяться найти невесту с хорошим приданным, что позволило бы ему увеличит капитал хотя бы вдвое.

Окрылённый рисовавшейся перспективой, Пётр на фронте бодрился, как мог. Он уверял себя, что от силы полгода и он сможет сам выбрать, куда ему направиться. Надо только потерпеть. Показать себя, и ему обязательно позволят удалиться. Ведь негоже такому хорошему лекарю зря пропадать среди этого хаоса и смерти. Можно даже сослаться, что он единственный сын у престарелых родителей. Попросить у отца прошение на то, что он де болен, и ему нужен срочный уход. А отрок, который бы мог о нём заботиться, у него всего один. То бишь он, Пётр, Петруша. К тому же врач…

Но полгода прошло. Прошения копились в чиновничьих столах. А Пётр Алексеевич Палин всё также оставался на Кавказе.

Война ему осточертела быстро – не прошло и месяца. Раненые, жертвы самых странных болезней и недоедания. Вспыхивающие время от времени мелкие эпидемии из-за общей разрухи. Драки и поединки. Петру Алексеевичу казалось, что он не доктор, а мясник – и это притом, что все безоговорочно считали, что у него золотые руки.

Чтобы не сойти с ума и как-то продержаться, он научил себя абстрагироваться от чужой боли. Молодой человек резал, ломал, вправлял, шил и всё автоматически, сильно не задумываясь над тем, что чувствует его пациент. Стоит признаться, порой на это и времени-то не было. Он даже мог пройти мимо какого-то бедолаги, на глаз определив, что тот нежилец. Махнуть, как говориться, на него рукой. В студенческие годы такое поведение лекаря могло ему присниться только лишь в самом страшном сне. Но здесь война. А медицинского персонала отчаянно не хватает. Порой пациентов так много, что они просто умирают, не дождавшись своей очереди. Какие уж тут сантименты!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Эрсе [ингуш.] – русская.

Нани [ингуш.] – мама.

Традиционно у ингушей было принято ставить прежде отчество, а потом имя – Асланбек Ваха: на русском языке это звучало бы как Ваха Асланбекович. Сейчас в ингушском мире принято следовать русской традиции произношения имён.

Баркал [ингуш.] – спасибо.