Виктор Завидей: Дети Ишима. Книга 3. Океан

Одну группу составляют такие, которые пытаются обратить свинец в золото, думая лишь об одном. Они сами не владеют тем предметом, которым занимаются. Их знания поверхностны, расплывчаты и туманны.

Другие пытаются открыть философский камень, знают свой предмет и считают, что Всеобщий язык направлен к сердцу, а не к уму.

Но есть и такие, которые, не ведая об этих науках, своей жизнью постигают Всеобщий язык и открывают для себя философский камень. По мнению автора, герой этого творения алфизик, как раз и относится к третьему типу алхимиков прошлого.

Жизненные истории часто бывают столь же уникальны, как и люди, которые их рассказывают. Ну, а лучшими из них, конечно, являются истории с неожиданным, но хорошим концом. Пессимисты, однако, уверены, что все истории заканчиваются примерно с одинаковым концом, но оптимисты, что с ними не делай, в каждой истории неизменно желают видеть позитивный конец. Они, как лучшие представители человечества, пытаются играть с судьбой, в надежде остаться если и не в выигрыше, то хотя бы свести с ней счет в ничью. Так и автор, играя с судьбой в рулетку, оказывается верен себе и, на любой вызов темных сил, пытается подсунуть ей под нос кукиш в виде истории с хорошим концом, в которой с очевидностью проступает действие светлых сил или добра.

Восстановив отчасти свою память и впечатления из своего далекого детства, автор решил честно признаться читателю, что он собрался было уже покончить с этой тематикой, опасаясь надоесть ему в конец. Конечно, тема детства, дружбы и любви хоть и хорошо представлена в мировой литературе, но все еще далека от своего завершения и, скорее всего, закончится с концом человечества. Автор даже неоднократно давал себе зарок больше не браться за перо, отдавая себе отчет в том, что труд этот по нынешним временам неблагодарный, как оно и было всегда. Случалось, правда, так, что слава и все остальное приходили к «бумагомарателям» с некоторым запозданием, и они так и не сумели воспользоваться в этой жизни плодами своего творчества.

Имея, конечно, из сплетен некоторое представление о человечестве, автор допускает, что некоторые лучшие его представители могут подумать и того хуже, что он на старости лет сбрендил и пустился во все тяжкие, чтобы писательством стяжать себе «презренных» динариев или лавровых венков. Поэтому, чтобы сразу развеять темные подозрения народных масс относительно светлого образа автора, он авторитетно заявляет, что впредь собирается писать для себя или для двух-трех человек, принимающих автора со всеми его недостатками и пороками. А то наберется духу и выбросит эту болезнь к сочинительству из своей головы. Хорошо известно также, что человек велик своими намерениями, и автор, не отделяя себя непроницаемым барьером от человечества, тоже страдает этой болезнью.

Прошло не так много времени с той поры, как автором был завершен его очередной «опус», и в дело вмешались силы справедливости и добра в образе спутника по жизни автора, которые объявили «писателю» ультиматум по всем фронтам окружающей его действительности. Эти силы заметили, что со стороны автора было полным свинством уделять столько внимания малознакомым, а то и незнакомым персонажам, из своего и даже не своего далекого прошлого. И дело здесь даже не в описании его любовных приключений и похождений, по большей части которым истек срок давности, а хотя бы из чувства справедливости к окружающим его сейчас людям.

Автор приводил неоспоримые доводы и аргументы, из которых следовало, что было бы несправедливым обвинять его во всех смертных грехах, да еще в придачу к повышенной склонности к прекрасной половине рода человеческого. Он всего лишь одно из Божьих творений и располагает лишь тем, чем его наделили те, кто сидит там «наверху», в том числе и любовью ко всему прекрасному. И если уж к кому и предъявлять претензии, так это к нему «Самому», а во всем остальном его дело сторона, и он, как Понтий Пилат, умывает руки от приписываемых ему слабостей.

Не станем же мы осуждать каких-нибудь темпераментных козлов или медлительных черепах лишь только за то, что Творец сотворил их такими, а не другими. Но в целом, автор, будучи человеком справедливым и объективным, согласен с критическими замечаниями в свой адрес и дал обещание, что, насколько это возможно, постарается выправить ситуацию в будущем. Может по этой причине, находясь в противоречии даже с самим собой по части намерений продолжить бумагомарательство, он вынужден был напрячь свою память в попытках оживить картины из своего не очень далекого прошлого и «намалевать» образы близких ему людей этого периода времени. Конечно, если кто из читателей заметит в написанном позитив или обнаружит в главных героях качества, близкие к самому себе, то против этого автор ничего иметь не будет.