Виктор Александров - Дети войны. Я среди Вас

© Виктор Александров, 2018

© Интернациональный Союз писателей, 2018

Виктор Александрович Михайлов (псевдоним Виктор Александров) родился 22 сентября 1945 года в пос. Раевка республики Башкортостан.

С 1950 года переехал в город Жигулевск, где прошло детство и юность.

С пятнадцати лет пошел работать помощником слесаря.

В 1963 году окончил вечернюю школу и поступил в МВТУ им. Н.Э. Баумана, где учился по 1969 г.

С 1969 по 1980 гг. работал в оборонной промышленности. В этот же период защитил диссертацию на степень «Кандидат технических наук».

С 1968 по 1993 гг. являлся членом КПСС.

С 1980 по 2000 гг. работал в Минсельхозе, Мосгорагропром.

С 2000 по 2017 гг. работал в аэропорту «Шереметьево» на должности помощника генерального директора.

Женат, трое детей, трое внуков и две внучки, правнук и правнучка.

Посвящается всем женщинам, которые родили в годы войны,

вскормили, воспитали детей в послевоенные годы!

Многие из них свое личное счастье принесли в жертву ради своего ребенка.

Низкий вам всем поклон.

В жизни каждого из нас наступает период, когда трудовые будни остаются позади. Появляется желание поворошить фотоальбомы, дать оценку сделанному, увиденному, прожитому, поделиться воспоминаниями. Кто-то начинает писать книги, оставлять заметки в газетах, в том числе и с целью найти сверстников, единомышленников, которым рассказанное близко и которые поймут с полуслова. Кто-то просто делится этими воспоминаниями с родными и близкими в семейном кругу или на встречах, собраниях – да мало ли где еще?! Интересно то, что в этот период вспоминаются события, моменты, детали, которые оказываются более значимыми, определяющими, чем казались тогда, и многое становится ясно, как будто стекло протерли. И каждый сравнивает… сравнивает все подряд: людей, нравы, поступки, устремления, вплоть до мелочей. Но особняком в этом ряду стоят люди и поколения, которые пережили войны и тяжелые послевоенные годы. Они знают цену словам, поступкам – они много чего знают не понаслышке. Они острее остальных чувствуют алчность, несправедливость, все наносное. И, в конце концов, это они вместе с другими восстановили страну и надеялись на светлое будущее.

В 1950 году проводился набор на строительство Жигулёвской ГЭС. Мне было 5 лет, я ехал в кабине «Студебеккера». Помню дорогу (вверх-вниз), тряску. Жигулёвск в то время представлял собой десяток кирпичных сталинских домов в центре города, а вокруг – двухэтажные дома без удобств, вода в большинстве случаев на улице. Всё остальное – пространство посёлка, несколько лагерей вокруг. В кирпичных домах жили специалисты стройки, освобождённые, приехавшие по набору и руководство стройки.

Нас поселили в двухкомнатную квартиру. На кухне железная кровать, столик у окошка. Мама привезла меня с сестрой, спали с ней на полу. Работала бухгалтером, кладовщицей. Моя сестра тоже работала и училась в вечерней школе. Из питания запомнился горох. Мама где-то достала мешок гороха. Он составлял основу рациона. Я настолько его переел, что позднее не мог его переносить. Через год привезли сестру. Нас стало четверо в комнате на 10 квадратных метрах.

1952 год. Нам дали ордер на трехкомнатную квартиру в другом таком же доме. Мы въезжали в одну из комнат размером 12 кв. метров, но была ещё общая кухня и вода. В квартире проживала семья из трех человек – муж, жена работали в ОРС. Они рассчитывали получить всю квартиру и не хотели нас пускать. Дело дошло до участкового. С его помощью мы всё-таки вселились в квартиру. Конечно, мы были рады, всё-таки кухня, вода.

После отбытия срока появился отчим. Мастер на все руки, но пьяница. Во время запоя пропивал всё – деньги, вещи. Были периоды, когда мы голодали, не было даже хлеба. Правда, дни голода были кратковременными – 1-3 дня. Что характерно, соседи не делились своими продуктами. Помню случай, когда соседский мальчик, одногодок, ел картошку с тушёнкой, а я стоял рядом и глотал слюну. Он предложил вместе с ним покушать. Мы съели весь обед (почти целую двухлитровую кастрюлю), конечно, я работал ложкой проворнее него. Когда пришли его родители и увидели пустую кастрюлю, устроили ему сильнейшую порку, но он не хныкал, а терпел. Так я приобрёл первого друга в детстве.