Оксана Кириллова: Прямые солнечные лучи

Лана кивает, снова с чрезмерной готовностью, как если бы рекламировала виски и собиралась уговорить его на дегустацию. Но он не соблазняется:

– Здесь алкоголь не очень. Я знаю, где получше. – Слегка теребит место прокола на ухе – очевидно, привык трогать сережку. Это напоминает Нинины поиски несуществующих сигарет по карманам, и Лана усмехается.

– Что ты? Что смешного? – настороженно реагирует Денис. Не сводит с нее цепкого взгляда, будто она рыба на его крючке – не вытянул еще, не дай Бог, сорвется. Хорошо, правильно. Хоть бы только руки перестали дрожать.

– Ничего. Все отлично, – уверяет она. – Где, говоришь, алкоголь получше?

– Ну, знаю я одно место. Поехали? Олег, ты с нами?

– Да не вопрос, – с энтузиазмом откликается друг.

– Тогда я вызываю такси. – Денис пристально смотрит в глаза Лане (она вроде бы не отвечала согласием, он все решил за нее, но она уже осознает, что не откажется, слишком пьянит ощущение свободы и предвкушение нескольких часов в его обществе) и… скрывается в толпе. «Не надо. Не уходи». Она цепляется за него взором, магнит тянет следом, но Лана, ухватившись обеими руками за барную стойку, удерживается на месте.

Олег подмигивает ей, бормочет что-то вроде «увидимся, красотка» и уходит тоже. Ей вроде как не положено их преследовать. И зачем, если они все равно вот-вот уедут вместе… Крошечный червячок сомнения: или это была шутка?.. Может, он вообще забудет, что приглашал ее, девушку с плохим виски и странным именем, которая постоянно улыбалась и вела себя как восторженная школьница? Ладно, ладно…

– Ты здесь! Я тебя обыскалась! – К Лане подскакивает Маша – она уже еле держится на ногах, в глазах пьяный блеск, на губах шальная улыбочка. На капроновых колготках – упс! – стрелка, сказать ей? Да ей, похоже, уже до лампочки.

– Подходила ведь к стойке, но с другой стороны – тебя не видела, – бормочет Маша.

Лана залпом допивает виски – о-ох, как обжигает изнутри! – и заявляет:

– Я сейчас уеду!

– Как? Уже? – широко распахивает глаза Маша.

Лана вдруг вспоминает, сколько раз в жизни ей приходилось слышать – на праздниках, на школьных дискотеках, на дружеских сборищах – это недоуменное «уже?!», в котором чудилась и нотка снисходительности. Мол, маленьким девочкам пора домой, а взрослые повеселятся на всю катушку, до утра. Потом ей в восторге рассказывали, как кто-то напился в хлам и к кому-то приставал, а она убеждалась, что ничего не пропустила…

Она обычно старалась не возвращаться поздно: знала – Вера с Мишей волнуются и не могут заснуть. К вечеринкам в их семье относились скептически, и уделять им большое внимание было бы так же нелепо, как играть в песочнице в осознанном возрасте. Но вот Лане двадцать – вроде бы запретам, даже если бы они и были (а их не было), пора потерять силу, – она в ночном клубе, откуда собирается уехать отнюдь не в одиннадцать и явно не домой. А дядя с тетей думают, что она у подруги… Наивная, детская ложь – так врут только в шестнадцать. Да и ехать непонятно с кем непонятно куда – тоже поступок не слишком взрослый. Лана привыкла быть рассудительной и, что уж там, немного свысока взирать на тех, кому этого качества не хватало. Но в глубине души не мечтала ли она все это время поменяться местами с ними, безбашенными, непоседливыми, не думающими о последствиях? Может, в этом есть своя прелесть, а она, умная, отщипнет от такой жизни лишь кусочек – ровно столько, сколько ей нужно? Чтобы потом опять встать на свой путь, но уже знать, что ничего в этой жизни не упустила?..

Эта мысль вдохновляет и поднимает Лану в собственных глазах. Она улыбается Маше мило и лучезарно, как лучшей подруге:

– Я кое с кем познакомилась.

Целых пару мгновений Лана почти боится, что Маша рассмеется или переспросит: «Ты-то?! Да ладно!», но она просто произносит:

– О-о, с кем же?

– Его зовут Денис.

Лана раскрывает заветное имя, надеясь, что Маша сможет что-то рассказать о ее прекрасном новом знакомом. Но в ее пьяном взгляде не отражается ровным счетом ничего – откровенность Ланы пропала зря, ну не беда.

Внезапно подошедший сзади блондин (ага, Алекс, точно) с веселым смехом обхватывает Машу за бедра и прижимает к себе. Охнув и издав то ли восторженный, то ли удивленный возглас, она оборачивается и дарит ему жадный поцелуй, уместный скорее в спальне, чем на глазах у сотни людей. Даже если ту сотню уже ничем не удивишь.

– Она нас покидает! – громко сообщает Маша, показывая на Лану.