Роман Борин: Усыновить ровесника, или Любовь на засыпку. Часть 1

Переночевав в общежитии швей-мотористок (подруга Даши Нина отвела его в комнату, из которой все в то время уехали на каникулы к родителям), Влад утром позавтракал с Ниной овсянкой и яичницей, напился чаю с лимоном и мёдом, поболтал с накормившей его хозяйкой комнаты до обеда, потом, последний раз откушав сваренных Ниной щей и сарделек с макаронами, отправился на вокзал. Добро было бы лето, а то ведь февральские морозы трещали на улице. Из Томска за ночь Влад автобусом перебрался в Омск. Там проболтался, не зная, куда податься, до вечера. Ночь провёл на автовокзале. Под утро его арестовал милиционер. Привёл в отделение, сравнил с фотороботом.

– Ты, голубчик, похоже, на особом счету в своём городе стоишь, – усмехнулся принявший его сотрудник детской комнаты милиции. – И чего тебе на месте не сидится? Ей богу, не пойму вас, детдомовских. Кормят четырежды в день, одевают, в баню водят, в школе учат. Так вы друг другу житья не даёте. Это потому что на всём готовом живете, горя не знаете. А потом выходите в самостоятельную жизнь беспомощными, – с умным видом подытожил мент, оформляя для Влада справку на получение бесплатного билета до дома.

Ночевать ему пришлось в одном из подростковых приютов, в котором, к счастью, все пацаны оказались младше и слабее Влада, а воспитатели следили только за тем, чтобы никто не сел за стол, не помывши рук, и не слопал заодно чужую порцию. Утром за Владом приехал сам дядя Ваня с физруком Андреем Васильевичем, подтянутым пожилым волейболистом, к которому Влад относился с некоторой долей уважения. Когда они вышли из приюта, Владу показалось, будто у дяди Вани очень чешутся ладони – отвесить Владу хороший подзатыльник. Но ничего подобного не произошло. С ним даже не стали разговаривать. Только Андрей Васильевич как-то странно подмигнул Владу. Было не понятно, подбадривает он его или осуждает.

«Дом презрения» к тому времени поразительно изменился. По крайней мере, для Влада. Или, скорее всего, изменился сам Влад. Настолько, что уже не замечал вокруг себя всякой мышиной возни и разборок между сильными и слабыми. Когда его задирали, он равнодушно бил обидчика резким хуком или свингом. Хотя секцию бросил. И пятисотку Игорю так и не отдал. Тот, впрочем, простил его. Но дружба их как-то незаметно сошла на нет.

Побеждать физически ему удавалось не всегда. Иногда кто-нибудь из старших «крутых», игнорируя всякие правила бокса, просто валил Влада на пол, укладывал на лопатки и, усаживаясь на Влада подобно всаднику, крепко давал ему сверху по физиономии, иной раз до крови и фонарей под глазами. Это теперь не воспринималось им как издевательство или что-то явно нетерпимое. Даже побитый, он равнодушно цедил сквозь зубы, что очень скоро отомстит. И обидчики на несколько недель забывали про непокорного «щегла».

После «предательства» Даши жизнь вокруг Влада протекала как в сером тумане. Другие девчонки его почему-то не интересовали, хотя перед каждой дискотекой или так называемым балом кто-нибудь из них обязательно спрашивал, придёт ли он. Он не приходил. И девчата решили, что Влад просто не любит и не умеет танцевать, поэтому надеяться на белый танец, чтобы наконец-то его пригласить, совершенно бесполезно. Через какое-то время и девочки потеряли к Владу интерес, хотя, как он слышал краем уха, его считали симпатичным, даже красивым. И недоумевали, почему он при своей такой интересной внешности всё время ходит хмурый и ни с кем не общается.

К моменту, когда Влад решил покинуть «дом презрения» навсегда, чего бы это ему ни стоило, он понял, что ему просто претит вся атмосфера детдома. Всё в нём казалось Владу холодным, отталкивающим, паучьим. На этот раз он ушёл в конце сентября, в тёплую солнечную погоду. Пешком.

– Ну ты чего? – на Влада в упор смотрела симпатичная юная рожица с улыбкой до ушей. – Как себя чувствуешь? Может, есть хочешь? Пить?

Губы Влада сами собой разъехались в ответной улыбке. Как-то неожиданно для него всё это было. Как-то не так. То есть, как в жизни не бывает. Потому что просто не может быть.

Но он чувствовал, что в здравом уме. И что это не сон, не бред. Хотя и температурил будь здоров как. Только не верилось, что ощущения не врут. Фантастика какая-то…

– Ладно, не отвечай. Сам знаю, что с таким жаром кроме воды ничего в горло не лезет. Сейчас я чаю принесу, с лимоном. И лекарства пора принимать. Стас скоро приедет. Обещал по пути заскочить на пару минут. У него рядом два вызова. Сказал, ерундовые.