Роман Борин - Усыновить ровесника, или Любовь на засыпку. Часть 1

Старшие ребята говорили, будто раньше дядя Ваня не был таким равнодушным и жёстким. Но, так и не найдя в своём хозяйстве поддержки со стороны подчинённых, директор окончательно выбрал золотую середину – ни вашим, ни нашим. То, что он запросто мог отлупить у себя в кабинете кого-либо из отпетых обитателей «дома презрения», отнюдь не делало жизнь слабых и не боевых детдомовцев спокойнее. Розданные от благотворителей конфеты приходилось съедать в столовой в присутствии директора, хотя при этом наглые «крутые» (мало ли их было кроме Серёги) умудрялись обкладывать всех остальных данью – либо сумей часть конфет спрятать, либо укради потом на рынке или в магазине. Что конфеты! По мере взросления Владика жизнь в «доме презрения» для него становилась всё более не выносимой. Прежде всего, для души.

Тот воспитатель, заметив, что Влад ни с кем из подростков не находит общего языка и держится особняком, с вожделением принялся муссировать сей факт среди воспитанников. «Одиночек общество не приемлет, одиночек общество презирает, одиночек общество третирует», – чуть ли не каждый день язвительно вещал этот «Недоделанный» (как про себя прозвал его Влад), заставляя мальчика вне очереди дежурить по этажу, лишая его компота или запрещая ему выходить на улицу во время подвижных игр. Впрочем, это были цветочки. Ягодки начались, когда Володя-поросёнок (а так его прозвали остальные воспитанники – за его маленькие поросячьи глазки с белесыми короткими ресницами и привычку чавкать, пожирая отнятые у подростков сладости, которые, по его твердому убеждению, они ещё не заслужили, да и начальство сверх скудного полдника ничего им не давало) начал откровенно натравливать на Влада его ровесников и ребят чуть постарше. Дескать, проучите вы, как следует, этого эгоистичного молчуна – довольно ему всех игнорировать. Многие пропускали напутствия «Недоделанного» мимо ушей. Но находились и такие, кто с удовольствием следовал его советам. Больше всего Влада доставали не откровенные нападения, когда противник являлся лицом к лицу (или лицом к спине), и нужно было только махать кулаками или бороться. К синякам и шишкам Влад успел привыкнуть. Он и сам их отвешивал в качестве сдачи. Жизнь стала невыносимой от постоянных, изматывающих душу мелких пакостей исподтишка, когда лицо пакостника оставалось тайной за семью печатями. Дерьмо в постель аля Серёга больше не повторялось. Однако другие пакостные штучки оказывались не слаще.

Однажды у него из кармана брюк украли красивый брелок, подаренный девочкой Дашей, дружбой с которой Влад очень дорожил.

Даша была намного старше. Она выпустилась из «дома презрения» как совершеннолетняя и на прощанье подарила Владику этот брелок. «Если бы я ушла в свою собственную квартиру, Владик, я всё бы сделала, чтобы забрать тебя к себе». Так она сказала, смахивая со щеки слезу, когда они прощались. Увы, Даша уезжала в другой город – в общежитие ПТУ, куда она поступила учиться сразу после школы. Их прощание – и то постарались омрачить, петухами выкрикивая колкости типа «гляньте-ка, как совращает несовершеннолетнего пацана половозрелая девица!». А тут ещё и брелок украли. Но и этого пакостникам показалось мало. На уроке географии, когда Влад отвечал у доски, кто-то швырнул ему под ноги брелок. Это оказался другой брелок, только похожий на Дашин. Но Влад рефлекторно нагнулся и… раздался хохот. Не смогла удержаться даже географичка. Ещё бы! Ночью кто-то распорол брюки Влада сзади по шву – когда Влад нагнулся, брюки разъехались в стороны. Вроде бы, что смешного – под штанами оказались трусики. Но весь класс хохотал с таким наслаждением, что Владу стало по-настоящему дурно. «Козлы вы все! Козлы и дерьмо!» – сказал он тогда жёстко и злобно, прежде чем выйти из класса. Брюки он быстро зашил в подсобке у технички Веры Андреевны. Но после уроков его встретили за школой целой ватагой и… бить не стали, а, повалив на асфальт, толпой содрали с него штаны вместе с трусами и разодрали их в клочья прямо у Влада на глазах.

Такого унижения Влад не стерпел. Он принялся мстить всем своим обидчикам и за это угодил в «карцер».

Странно, что терпел Влад от целого отряда одноклассников, но возненавидел при этом одного лишь Володю Недоделанного. Дождавшись, когда его выпустят из «карцера» – холодного и грязного полуподвального помещения без окон с одной лишь железной кроватью у шершавой стены, Влад сбежал через окно коридора в ту же ночь – с третьего этажа умудрился спуститься. А перед этим исписал все стены коридора зубной пастой: «Володя Недоделанный – подонок».