Владимир Макарченко: В боги взяты. фэнтези

Из-за края планеты начала пробиваться тонкая полоска яркого оранжевого цвета.

– Рассвет. Совсем, как восход солнца. Наверное, потому и вырвалось у меня при разговоре с Адамом такое название этому светилу. Пусть так и будет! Для нас планета станет новой Землей, а светило – Солнцем. Ни от кого я не слышал иных предложений. Доброго утра вам, новые люди новой Земли!

Древняя старуха оторвала свое тощее тело от застеленной тряпьем лежанки, оперлась двумя руками о сучковатую палку, чтобы грозившее переломиться в пояснице тело смогло сохранить себя.

– Слышу! Не глуха ишо! – Прокричала она в ответ на настойчивые стуки в такую же дряхлую, как и она сама, дверь, отделявшую ее конуру от внешнего мира. Вырвавшийся из ее уст шепеляво-свистящий голос очень неприятно лег на слух человеку стучавшему в дверь.

– Чего шипишь, как гадина ползучая?! Отворяй! Беды не сделаю, а за ночлег отплачу добром! – Завозмущался ночной визитер. – Чай в нужную избу стучу! Ты бабка Оскариха?!

– Кому изба нужная, а кому бы и мимо тропку проложить! Разно глядеть можно! Открываю ужо…

Едва старуха скинула с двери запор, как она распахнулась, чуть не сбив хозяйку с ног.

– Чего пред дряхлой бабкой силу кажешь. – Заворчала старуха, сумев с несвойственной ее положению ловкостью избежать удара двери. – Ты на площади разгуляйся. Завтрево в самый раз наш голова поединки устраивает для всякого охотника. А первому поединщику топор достанется. Токмо не всяк мощей сыщет, чтобы топором тем махать. Хлипковат ты больно, как мне глянется. Токмо со старухами поединки и вести. Старуху и дверцей зашибить, без напрягу, можно.

– Как это ты, старая, враз все оглядела? Вроде, окромя месяца никто тебе и подствету не ладил.

– Не слепа еще, чтобы глянуть, какой хлюпик в гости наведался. Небось, тоже в поединщики целишь? Надобно заранее снадобий сготовить, чтобы твои поломанные ребра как-то сладить. – Старуха неприятно рассмеялась в лицо гостю своим отвратительным голосом. – Ладно уж. Хватит голову мне морочить. Пущай твой напарник тож заходит, коли в дверь пролезет. Пущай только хатенку мою не разнесет, бугай перекормленный.

– То – брательник мой меньшой. Усилом (1) кличут. Два раз по семь зим перезимовал, а меня и ростом и статью вона как обогнал. Хотя с одного котелка щи хлебали. Умолил меня на поединки сводить. Как слух до нас дошел, покою не стало вовсе. Почитай, два десятка ден топаем. В пути мужичка встренули. Такой же, как и ты, ветхий. Он и сказывал, чтобы в твоей избе на ночлег стали…

– Знаю, о ком речь. Сами того не ведая, весточку дорогую мне принесли… Жив еще, женишок мой бывший. Сам-то заглянет? Не сказывал?

– Велел лишь сказать, что топор, им кованый, кому ни походя в руки лечь не должон. А все иное тебе самой известно.

– Старый хрыч! Знамо дело, не оставлю без пригляду. К сватовству подарок отцу моему ковал… Только все по иному легло… – За разговором гости не заметили, как запылал огонек в покосившейся печурке и лучина озарила избушку скудным светом. Вроде и не отлучалась от них старуха, а как умудрилась огонь развести – не понять. – Сейчас похарчуем. Потом спать ложитесь. А утречком я Усилу твоему кое-какие наказы дам. Чай снадобятся. Соломки со двора принесите. Мягше спать будет.

*****

Не успело солнышко явить свои первые лучи из-за поросшего лесом холма, как старуха разбудила братьев.

– Коли утренней росицей лица не умыть, то день радости не принесет! Ужель про то мамка вам не сказывала? Идите-ка по росе погуляйте, да рожи свои заспанные ей же омойте. Тогда с Усилом беседу вести буду.

Притворив дверь перед носом воротившегося старшого, старуха пустила в избушку только Усила.

– Слухай в оба уха. Не простым делом заняться решил. Топор, которым овладеть захотел, не простой кусок железа. Кован он самим Хорсом (2), которого в виде старца, по миру бредущего, встренули вы с братцем в прошлый день. Кован для защиты народа от злыдней разных, какие на нашу землицу глаз свой завистный косят. Хотел отцу моему передать, как дар за дочь, с коей свадьбу сыграть готовили, Токмо, не довелось… Злой Повелитель Нави (3) расстроил помыслы наши. Отомстил за отказ ему от отца. Когда Хорс родителем свои в другие края послан был, он упрятал подарок его с глаз людских на полный век, а меня зараз такой сделал, как видите ныне. Едино, чего лишить до конца не смог, так это наших встреч с любимым, кажный год в одни и те же дни…