Геннадий Бублик - Водярник

Следующая – симпатичная молодая девушка 22 лет. Миниатюрная, коротко стриженая шатенка жаловалась на частые упорные мигрени. Во времена советской медицины, стиснутой колодками идеологии, была установка – мигреней, как и секса, у нас быть не может. Секс отвлекал трудовой народ от построения коммунизма, а мигрени – так это вообще выдумки изнеженных буржуазных дамочек. Поэтому и лечить нечего. Хорошо сейчас пересмотрели взгляды и признали за мигренями право на существование.

Девушка подробно перечисляла свои жалобы и вдруг запнулась на полуслове. Сначала у нее появились крупные желтые, будто прокуренные, зубы, затем лицо начало вытягиваться далеко вперед, пока не превратилось в морду. Тяжелый череп перевесил миниатюрное тело, девушка наклонилась вперед и упала со стула на четвереньки. А в следующее мгновение перед нами с Настей стоял небольшой пони. Светло-рыжий, с крупными белыми пятнами на крупе. В гриву была вплетена ярко-алая лента, которой у девушки не было, на лоб кокетливо падала длинная челка. Пони весело встряхнул гривой и громко заржал. Возможно, я внутренне уже был готов к чему-то подобному, поскольку удивило меня совершенно другое. Ее одежда. Эту трансформацию я наблюдал от начала до конца. По логике вещей, одежда должна была с треском расползтись по швам и не только или валяться небрежной кучкой на полу. Но произошло нечто иное: одежда претерпевала вместе с телом те же превращения, становясь волосяным покровом. Я засек время. Обратно пони, как говорили в старину, перекинулся в девушку через четыре с половиной минуты.

Выяснилось, что сознание при этом остается человеческим, но присутствуют и присущие данному виду животного повадки. Следующий пациент, одышливый мужчина 55 лет, страдающий избытком веса, сразу же у дверей принял облик шимпанзе и, не обращая на меня особого внимания, начал приставать к Насте. Вел он себя скорее шаловливо, чем агрессивно. Эволюцию по Дарвину шимпанзе совершил через 5 минут, успев за это время взобраться на колени моей медсестры, чтобы поискать вшей в ее прическе. Сконфузившись, он соскользнул с Настиных коленей и долго просил у нее прощения. Не забыв при этом обеспокоиться, не снят ли он скрытой камерой для передачи «Это прикол!», поскольку является пусть и не крупным, но руководителем, да и жена лишена чувства юмора. Успокоив и приняв последнего пациента, мы засобирались домой. Настя убежала, не задерживаясь – молодость легка на подъем. Я же неспешно снял халат, повесил его на плечики, сняв с них пальто, и вышел из кабинета.

Паники не наблюдалось. Люди как-то спокойно, словно не были удивлены, воспринимали происходящее. Кое-где смирно стояли животные, больные, терпеливо ожидая своей очереди, сидели на стульях перед кабинетами и разговаривали. У кабинета хирурга меня заставили притормозить слова мужчины средних лет с гипсовой повязкой на руке.

– А я вам точно говорю! – горячо убеждал обладатель гипса. – У меня свояк в Министерстве мясной промышленности служит. Вахтером, – для убедительности добавил он. – Так вот, свояк мне и рассказал, что это секретная разработка наших ученых.

– Да глупости это, – недоверчиво возразила дородная тетка с большой сумкой «под крокодиловую кожу», – с чего бы ученым нас в скотину превращать?

– А есть резон, – не сдавался мужчина в гипсе. – Вот вы сами прикиньте, мы с вами, то есть народ, кто есть? Правильно – стадо! Потому и одним дорога в свиньи, другим в коровы. Думаете, в поликлиниках нам вакцины против гриппа делают? Не-е-ет, в скот превращают. Крупный рогатый и мелкий безрогий. Я вот вакцину отказался делать и ничего себе, сижу не волнуюсь теперь.

– Да зачем бы им это? – продолжала сомневаться тетка.

– Как зачем? Как зачем?! А мясная промышленность у нас в загоне! А из Аргентины мясо ввозить через океан – не больно дешево! А тут свое, не замороженное, парное, можно сказать. Свояк даром что ли в Министерстве служит? Им так по секрету все известно.

– Так что, всех нас так на тушенку и пустят? – обеспокоился стоящий рядом пенсионер. Вокруг нас собралась уже изрядная, перекрывающая коридор толпа больных.

– Не всех, конечно, – смилостивился оратор, – не по-хозяйски это будет. Лучших бычков – на племя, поплоше – на мясокомбинат. Ну, а кому коровья вакцина досталась, так тех, сами посудите, властям в таком виде доить сподручнее.

– Да что вы слушаете его! – возмутился молодой парень, который сам слушал, приоткрыв от напряженного внимания рот. – А про собак что скажешь? Тоже на мясо? Так мы же не корейцы, чтобы хе из собачатины готовить! – и победно оглядел окружающих.