– Угу, превратятся. А ты представь, что если мама в результате этого, – она снова мотнула головой в сторону сладкой, но отнюдь не «Твикс», парочки – что если мама ощенится… тьфу, разродится четырьмя-пятью братиками и сестричками для меня?
– Ну, в помете иногда бывает до девяти особей, – задумчиво протянул я.
Жена наградила меня убийственным взглядом.
– И четыре – выше крыши! Что с ними делать прикажешь? Маме 76 лет, папе тоже. Мне что ли эту дюжину поднимать на ноги?
Так получилось, что детей у нас не было, и жена панически боялась всего, что связано с детским вопросом. Оттого количество гипотетических детишек и возросло до дюжины.
– Можно объявление в газету дать, типа «Отдадим в хорошие руки». Думаю, постепенно разберут.
– Всегда была уверена, что ни тупица – то в медицине! – Жена была стоматологом – голубая кровь-белая кость и на нашего брата простого медика посматривала свысока. – Ну, кто же детей по объявлению через газету раздает?
– Лид, ну погоди волноваться раньше времени. У мамы же течки не было. В смысле, я имею в виду, у нее климакс давно наступил.
– У папы тоже. А чем они, по-твоему, сейчас занимаются?
– Правильно, в человеческом теле сил на это уже не было, а желание, видимо, оставалось. А в собачьем облике оказалось возможным. Вот они со щенячьим восторгом и принялись за процесс.
Лида шлепнула меня по руке и показала глазами в сторону родителей, мол, думай, что говоришь. А вслух добавила:
– Ты мне собирался что-то рассказать.
Мы ушли на кухню, где я вкратце поведал жене о своих подозрениях. Она поверила мне сразу.
В этот момент в кухню вошла донельзя довольная теща. Она поздоровалась со мной и начала хлопотать у плиты, сконфуженно косясь на дочь и зятя. Но с лица не сползала счастливая улыбка и глаза блестели молодо.
Пообедав и убедившись, что все нормально, мы с Лидой засобирались домой.
Будем питаться рисом?
Дома по молчаливой обоюдной договоренности мы стали на ночь расходиться по разным комнатам. И баррикадировать двери, чтобы избежать случайных эксцессов. Лида вдобавок затыкала тонюсенькую щель под дверью тряпками. Мы так и не выяснили, в какую змею превращаюсь я. А превращения периодически происходили.
В остальном наша семейная жизнь текла в прежнем русле. Мы ходили на работу, сидели вместе за обеденным столом, общались. Только супружеское ложе не делили.
Наконец, и по телевизору стали передавать тревожные вести. Превращения приобрели массовый характер. Стали исчезать люди. Причем, как выяснялось, в основном те, кто относился к мелкой гороскопной живности. Резко возросло количество разводов. Люди стали сбиваться в сообщества, коммуны, стаи – называйте, как хотите. Находясь среди подобных себе «оборотней», было больше шансов остаться в живых. Лучшие ученые умы страны бились над разрешением проблемы, но пока безуспешно. Единственный неоспоримый вывод, к которому они пришли – превращениям практически не были подвержены асоциальные личности. Имелись в виду БОМЖи. А также лица, отбывающие заключение и находящиеся на лечении в психоневрологических диспансерах. То есть те, кто не контактирует с продуктами китайского производства.
В один из вечеров Лиде позвонила ее подруга еще с институтских времен. Она работает гинекологом в городском роддоме. Подруга рассказала то, что пока не появилось в официальных источниках. В последние дни у 8 из 10 рожениц на свет стали появляться младенцы со смуглым оттенком кожи, черноволосые и, главное, с узким разрезом глаз. У родителей с выраженными славянскими чертами! «Счастливые» новоявленные папаши были в ярости. Обвиняли жен в изменах и отказывались забирать не только бастардов, но и самих неверных. Жены плакали и божились, что ни сном, ни духом и всегда были верны только любимому. Когда пришло осознание, что в нашем городе кроме давно обрусевшего 89-летнего Лю Синя, который еще в конце 50-х стал по паспорту Никитой Сергеевичем Люсиным, других китайцев днем с огнем не сыскать, ярость уступила место растерянности.
Это было последней каплей. На семейном совете мы решили бежать из города. За сущие копейки удалось продать две квартиры. Вместе с вещами и обстановкой. Нашу Мулечку мы просто бросили ржаветь во дворе.
Сейчас мы живем в Карелии, в затерянной среди болот деревушке, куда так и не дотянулась «электрификация всей страны». Мы заняли пустующий дом – никто из местных жителей не возражал. Тем более что на десятки километров окрест я был единственной медицинской помощью. Жене тоже нашлась работа, профессионального стоматологического пособия здесь никогда и не видели. Родители ее пытаются что-то вырастить на огороде. В свободное время, которого более чем достаточно, ходим на болото за морошкой, собираем и заготавливаем впрок грибы. Я научился стрелять из ружья, и теперь Лида любовно зовет меня добытчиком. На вырученные от продажи квартир деньги я купил домашнюю электростанцию на бензиновом движке. Настоящий отечественный «Вепрь». Теперь нам не приходится сидеть долгими вечерами при лучине. Хватило денег и на ноутбук. Никакого Китая! Гарантированный «Мас». То есть от мира мы не оторваны и регулярно следим за изменениями в стране. Они набирают обороты. А мы… Уже долгое время мы остаемся сами собой. Вот так.
Читать дальше