Владимир Колотенко: Хромосома Христа, или Эликсир Бессмертия. Книга вторая

– Понимаешь… Нужна другая сказка, другая, новая, неожиданная… Нужна другая конструкция мира… Понимаешь?!!

Я ждал, не перебивая его, не решаясь спросить, что всё-таки даст нам эта самая архитектоника генома, какие возможности откроет, что позволит.

– Позволяет, а? Как думаешь? – то и дело спрашивал он, и, не рассчитывая услышать ответ, дальше щедро делился своими задумками и планами.

Что позволяет?!

Я кивнул. Спорить же не имело смысла. Вдруг – как укол в голову: это же стихи Тины! Жора цитировал Тину. Неделю тому назад я сам ему декламировал эти строки! И вот… Ах, Жорочка, да ты тоже подсел на нашу Тину! Поздравляю!

А Жора, не замечая, что я стушевался, лил свое:

– Вся эта вонючая навозная куча, которую кто-то обозвал человеком, вся эта мерзость и мразь…

Нельзя сказать, что «мерзость» и «мразь» были любимыми Жориными жалящими словцами, но их сочетание он часто использовал для выражения презрения и полного отвращения к тем, кто погряз в плотской низости.

– Мир живет в полном дерьме, и теперь каждому олуху ясно, что никакая демократия, никакое народовластие и народоправие не способны остановить его падение в бездну. Ни просвещение, ни сила знаний, ни церковь не способны остановить гибель и этого Рима…

– «И ни церковь, ни кабак…» – начал было я.

– Именно! – воскликнул Жора, – «Ничто не свято!..». Маммона, маммона, деньги, деньги, неудержимая страсть накопительства. Вот на нее-то и требуется накинуть узду! Мы обросли коростой невежества и скупердяйства. Жрать!.. Да, нужна свежая звонкая и холодная мысль… Чтобы из этой плесени, покрывшей всю землю тонким молекулярным слоем, сделать, наконец, хотя бы антибиотик.

– Какой плесени?

– Ну, твоего человечества.

Я знал, что Жора давно растерял все симпатии к современному миру и жадно искал пути к его улучшению. Он все чаще задавался вопросом: почему? И разве ничего нельзя изменить?

Пока Жора расточал филиппики нынешнему устройству мира и несовершенству цивилизации, я вдруг подумал о том, что и меня не все устраивало в этой жизни, в жизни этих людей, этой страны и даже этой планеты. Я поймал себя на мысли, что во многом – во всем! – солидарен с Жорой. И готов за ним следовать. В рай или в ад, куда? Я не знал. Во всяком случае, наши мысли, как это часто бывает у… у братьев по разуму, сходились на одном: пора! Но как?.. Я понимал лишь одно: нужно спешить! Бежать!!! Но куда?.. И что же все-таки позволяет нам разгадка архитектоники генома?

– А тут еще и ты со своими клонами, – огорченно заключил он.

– Прости великодушно, – улыбнувшись, повинился я, – знаешь, эти клоны…

– Да знаю я, знаю я тебя… Ну как тебе Пракситель, – ухмыльнулся он, – как я тебя…

Жора, как гюрза, клюнул головой пространство.

– …клюнул, – подтвердил он.

– Гадюка, – сказал я, – умеешь! Укусить!

– На вот, держи, – он добыл из своего непременного желтого портфеля Тинин томик стихов, – на… почитай-почитай…

– Ааа! – вскрикнул я, – так вот где… А я обыскался весь… А ты, змей… Даже на память… Нравится?

– Да ладно тебе… Забыл отдать… Хорошая подложка под сковородку…

– Что?!!! – я вскочил со стула, как ужаленный, – что ты сказал?!!

– Сядь, – мирно сказал Жора, – не кипятись… ну… стишки… ну, так… Ты ее уже разыскал? Как она?

– Кого разыскал? – я все еще был зол.

– Ну, эту твою Тину-картину… как там ее?

– Ты рехнулся, Жор? Как разыскать, когда разыскать, зачем разыскать?.. Ты, брат…

– А я бы разыскал, – смял он манжету моей рубашки, – будешь потом локти кусать.

– С чего бы вдруг?

– Сам знаешь с чего!

Я так и не сообразил, почему мы вдруг прилипли тогда к этой Тинешэ. А Жора, Жора, совершенно равнодушный не то что к Маяковскому, не то что к Пушкину или Есенину, но даже к «To be or not to be», даже выучил ее Праксителя! Я, конечно же, был поражен, потрясен: что заставило?!!

Когда нас попросили освободить кафе, был третий час ночи. Жора аккуратно сложил салфетку и сунул ее в задний карман джинсов, уложил в переполненную пепельницу дымящийся окурок и, заглянув мне в глаза, спросил:

– Ну что скажешь?

Он вдруг протянул свою правую руку и пальцами доверительно прикоснулся к тылу моей левой ладони.

– Ты совсем не слушаешь меня. Сидишь, молчишь…

Возникла пауза, заполненная тишиной, – мне нечего было ему сказать.

– Ты опять что-то там придумал? – спросил он.

– Нет. У меня проблема – не хватает вдохновения.

Он только хмыкнул.

– Почитай Тину, почитай…