Борис Георгиев - Инварианты Яна

– И что вы сделали с Иванычем?! – грозно вопросила госпожа Гладких.

«Берет поправить не забыла, – мысленно отметила Берсеньева. – Обнаружила новый объект. Сердце красавицы склонно к чему-то».

– С каким Иванычем?

«Что он там, вверху высматривает? – забеспокоилась Берсеньева – А, понятно. Беспилотник. Мы теперь под наблюдением. Да-да. Ян говорил, так и будет».

– С нашим, с нашим Иванычем! – возмущалась Инна. – Который там, на проходной! Милейший человек, мухи не обидит, а вы его…

– Об этом после. – Верзила насупился, продолжил официальным тоном:

– Институт математики и теоретической физики блокирован решением Совета по борьбе с распространением запрещённых технологий. Мне нужно говорить с директором института Яном Алексеевичем Гориным. Проводите меня к нему. Я хочу видеть…

– Этого человека? – ядовито продолжила за него Светлана Васильевна; молодой бандит больше не казался ей симпатичным. – Для начала давайте присядем и побеседуем, а после посмотрим. Вот, кстати, вход.

– Вход куда?

– В корпус Галилео. Адские врата пока предложить не могу, это позже.

– Больше похоже на бомбоубежище, – проворчал бандит. – Жуть, поздний конструктивизм. Но пожалуйста, следом за вами хоть в самый ад.

Говоря это, искоса посматривал на Инну. Та фыркнула и первой направилась к двери.

Бандит последовал за нею с готовностью и даже поспешно. Светлана Васильевна, перед тем как войти, глянула на крылатого шпиона. Покачала головой. Думала о том, что предстояло сделать.

***

Родриго Борха заново оглядел территорию объекта глазами беспилотника только после того, как выпроводил медиков вместе с их тележкой, на которой продолговатый чёрный мешок, перетянутый ремнями. Не до того было, да и незачем. Зона ответственности группы на ближайшие сутки – проходная. Охранять снаружи ограду не требовалось, на то и полицейское оцепление, чтоб отгонять любопытных и туристов, а вот за перемещениями чёртовых учёных надо следить. Не то чтобы папаша Род опасался, что кто-то из физиков-математиков попробует сбежать, нет. Шестиметровая стена, три выхода, все перекрыты. С юга обрыв, море. Есть пляж, но в море дежурит катер. И всё-таки Родриго Борха беспокоился. Пёс их знает, чем тут занимались русские. Не зря ведь вся эта петрушка с блокадой.

– Мне говорили, где-то тут во время войны был бункер, – проговорил вполголоса Чезаре. Сидел на месте охранника, за монитором. Тоже, значит, нервничал. Родриго посмотрел поверх плеча напарника на экран, хмыкнул. «Какая-то чёртова игрушка. Дурью мается». Он наклонился, выдернул из розетки шнур и ответил:

– Был тут бункер. Потом из него сделали лифт на пляж. Мать меня сюда возила купаться. Тут санаторий был, пока не разорился, потом какой-то умной заднице пришло в голову пустить сюда высоколобых.

– И что здесь теперь?

– Боишься? – Папаша Род ухмыльнулся и добавил, тыча пальцем в опустевший экран. – Поменьше играй в русские игрушки. Страх – штука заразная.

– Да ну! Кое-кто, я вижу, уже заразился. Разряженным пистолетом грозил бабе.

Папашу Рода передёрнуло, когда припомнил лицо русской. Кто другой, а он знал, чем заканчивается общение с их бабами. Взять хотя бы жену брата. Как-то раз…

– Так что там теперь? – переспросил Чезаре.

– Нас не касается. Наше дело не дать никому смыться и увезти это самое, что они тут настрогали на наши задницы. Будем здесь, пока не явится инспектор Совета по борьбе с чёртовыми технологиями.

– Дохлый номер. Проторчим дня два. Чтобы ублюдки-инспектора оторвали задницы от диванов в выходные? Да ни в жисть. Дармоеды вонючие.

– Полегче с выражениями.

– Сдаётся мне, кто-то заразился-таки русскими страхами. Махал я инспекторов с прибором.

«Давай-давай, махальщик, – подумал Родриго Борха, – контуженым закон не писан. Если б ты знал то, что знаю я… Ладно. Инспектор наверняка давно внутри. Возможно, даже не один. То-то мне показалось…» Он глянул на экран коммуникатора и присвистнул.

– Чего там?

Папаша Род ответил не сразу, сначала убедился – нету больше на территории института фигурки, меченной синей точкой. «Может, просто померещилось», – подумал он. Ответил подчинённому:

– Сползаются. Теперь глаз да глаз.

В холле Галилео – полумрак, шаги звучали странно. Будто не три человека вошли, а ввалилась толпа. Стук каблучков, шарканье, покашливание, негромкий оклик, сухой треск выключателя – привычные звуки, многократно повторённые эхом, стали невнятным ропотом, голосами призраков. Но вспыхнули под потолком, налились светом белые трубки ламп; сумрак сбежал, сгустившись в углах, а призрачный ропот смолк, когда грохнула дверь.