Ксения Сингер: Если Мельпомена выбрала тебя

– Ты можешь жить у нас сколько хочешь. Главное, не спеши. Все хорошо обдумай. Не торопись связывать себя каким-нибудь договором, может, еще все образуется. Он одумается.

Виви, оставшись без своей любимой учительской работы, всю свою энергию, весь свой педагогический азарт направила на меня. Вследствие чего в течение оставшейся части учебного года мы прошли с ней всю программу начальной школы, так что к концу года я сдала экзамен и была зачислена в пятый класс гимназии. Рада и горда была только мама. Мне было все равно. Папа сердился, а бабушка почему-то жалела меня, гладила по спинке и говорила:

«Бедный ты мой ребенок».

Виви так же неожиданно исчезла, как и появилась. В гимназии, где я теперь училась, продленки уже не было. И я после школы шла домой одна. Дома я тоже была одна до тех пор, пока не приезжали с работы папа или мама. В гимназии хоть и было много народа, но мне там было очень одиноко. Ко мне не относились плохо, меня никто не обижал, даже поглядывали на меня иногда с удивлением, но общаться со мной тоже никто не хотел. В пятом-шестом классах некоторые девочки тютькались со мной, как с куклой, но они мне казались ужасно глупыми, а те, которые мне нравились, не обращали на меня никакого внимания. В седьмом классе стало еще хуже. Девочки все резко подросли, начали оформляться, и разница между мной и ими еще ощутимее бросалась в глаза. Ловя их снисходительные взгляды, я стеснялась сама себя – и очень страдала от этого. В отсутствие Виви я не прыгала больше через классы, а шла все с одними и теми же детьми из класса в класс, где все давно привыкли ко мне и, уважая, не замечали меня.

С учебой у меня не было никаких проблем. Исключение составляли уроки физкультуры; для меня они были просто мучением. Я чувствовала, что всем там мешаю. Когда проходили спортивные игры, никто не хотел, чтобы я оказалась в их команде. Преподаватель физкультуры должен был давать мне отдельно задания, это тоже было для него одно неудобство. В конце концов договорились, что я буду посещать спортивные секции, а в завершение каждого полугодия сдавать нормативы с моей возрастной группой. Уроки физкультуры теперь я могла не посещать.

Еще я очень страдала от школьного шума, от резкого школьного звонка, от крика детей, от громких голосов учителей. Дома было хоть тихо. И я пристрастилась к чтению книг. Сначала я читала хаотично, все, что попадало под руку, но потом бабушка стала направлять меня, подсовывая книгу за книгой не только на немецком языке, но и на английском, а часто и на русском. Когда мы оставались с ней одни, бабушка часто в разговоре переходила на русский язык. Она мне говорила, что мы с ней не должны забывать наши русские корни. Ее обучила русскому языку тоже ее бабушка, которая родилась и выросла в России, и звали ее тоже Алина. К бабушке я приезжала теперь на субботу и воскресенье. Если я что-то делала не так, как хотела мама, ее главной угрозой, заставлявшей меня выполнить все ее требования, было: «Не поедешь к бабушке». Неделя для меня разделилась на две части: от понедельника до вечера пятницы и от пятницы вечера до понедельника. Когда же бывали каникулы, жизнь становилась суперрадостная – все каникулы я жила у бабушки. Университет, где работал папа, был недалеко от ее дома, и поэтому папа приходил обедать к ней. После обеда у нас с ним было «беседное время», и мы разговаривали на всевозможные интересные темы. Мне очень хотелось посмотреть, как папа работает; и пару раз он брал меня с собой.

В доме бабушки у меня был настоящий друг и товарищ по играм – Рико. Вообще-то имя у него было Рихард, и все его так и называли даже в самом маленьком возрасте, и только я звала его мною же изобретенным именем, к неудовольствию его родных.

Рико я уважаю, он ходит сразу в две школы: обычную и музыкальную. Он относится к этому философски: «Никуда не денешься, если я так музыкально одарен». Я завидую ему, он всегда живет с мамой, папой, дедушкой и бабушкой. И хотя Рико на два года старше меня, его отводят и приводят в обе школы. Дома у него постоянно кто-то из взрослых. Я очень сочувствую Рико: две школы, два домашних задания, куча всевозможных репетиторов, у него почти нет времени почитать или поиграть.

Когда Рико учился в шестом классе, а я в седьмом, жизнь его резко изменилась. Его мама, известная оперная певица, и папа, музыкант, погибли. Не пережив смерти дочери, умерла и его бабушка. Теперь Рико жил со своим дедушкой Фридрихом, но мы все его называем Фриди, и больше у них никого не было, кроме меня и бабушки Алины. Рико не ходил больше к репетиторам. По математике ему помогала я. Каждое воскресенье мы просматривали на неделю вперед учебник математики и решали задачки по предстоящей теме.