Александр Вяземка: «Конрад Томилин и титаны Земли» «Плато»

Антарих отступил на шаг и, театрально откинувшись назад, принялся вызывать время на разговор:

Сладкий миг моментально отозвался и задекламировал:

Антарих удовлетворенно кивнул и вновь затянул:

Мгновенье на мгновенье замешкалось, но, спохватившись, торопливо зашепелявило в ответ:

Старцы выжидательно замолчали. Выжидательно же – выявив только что знак равенства между «меньше говоришь» и «меньше ломит бока» – молчал и Конрад.

– Ну? Нечего сказать? – строго спросил Антарих. – Что ж, жизненная правда у каждой стороны своя, поэтому приходится руководствоваться предрассудками. Вы считаете дураками нас, мы считаем таковыми вас. Все логично.

– Я вас не знаю. Поэтому, конечно, судить о вас не мне. Но элементарный порядок-то должен соблюдаться. У вас вот с именами полная неразбериха…

– Во-первых, – голос Антариха вновь зазвучал сурово, – код-распознаватели в пределах резерваций используются лишь в исключительных случаях. Во-вторых, об их существовании здесь никому, кроме нескольких доверенных лиц, неизвестно. И тут являешься ты и начинаешь пугать всех своими «откровениями». Ты должен понимать, что вся эта система действует, пока мы соглашаемся с произвольно устанавливаемыми Клеймом именами. А мы больше не хотим зависеть ни от Клейма, ни от прочих сумасшедших изобретений, навязываемых нам теми, кого мы на это не уполномочивали. До твоего появления здесь никаких неудобств из-за этого у нас не возникало.

– Ну… Вы уж меня извините… – промямлил Конрад, признавшийся наконец самому себе, что у его хозяев есть все основания быть недовольными им.

– Вот что, – воскликнул один из старейшин. – Дать ему тумаков на дорогу, и пусть дальше ищет своего медведя.

– Правильно! Штоб тебя нашел медведь! – поддержал его второй старейшина. – Штоб ты штал горбатым! Штоб ты шенился на блохе! Штоб тебя…

– Спасибо, что принимаете такое деятельное участие в моей судьбе… – Конрад не нашелся, что ответить на столь щедрые пожелания, и лишь скромно поблагодарил старцев.

Тут произошло нечто непонятное. Антарих обхватил Конрада руками и, уткнувшись ему в плечо… затрясся то ли от плача, то ли от смеха. Наконец он оторвал лицо от плеча Конрада. Оно сияло смехом. Оно было наполнено им до последней морщинки. Смехом рыдали его глаза. Смех вырывался из его фыркающих ноздрей. Смехом сотрясалось его тело.

– Я больше не могу! – прокричал он в потолок и снова повис на Конраде. – Ха-ха-ха! Здорово мы тебя разыграли, а?

– Как это, «разыграли»?! – голос Конрада задрожал от разбиравшего его истеричного хихиканья.

Но сомнений быть не могло: двое других старичков заливались хохотом.

– А так, мой друг! Извини, но мы всегда задаем своим гостям подобную головомойку, чтобы привить им вкус к жизни. Надеюсь, ты не в обиде?

– А что теперь? – истерика, вызванная столь неожиданной развязкой, быстро сошла на нет, и в Конрада вновь вернулась тревога.

– Да ничего. Хочешь, иди своей дорогой. Хочешь, погости у нас. Очень надеюсь, что погостишь. Все надеются.

– Кто это, все? – не понял Конрад.

– А вше шители. Гоштей мы любим и рады кашдому. Ка-ашдому! Так што, оштанешься? Швать-то тебя как, гоштюшка?

При вновь открывшихся обстоятельствах, решил Конрад, скрывать свое имя было бы неуважительным по отношению к его гостеприимным хозяевам.

– Друзья, представляю вам Конрада! – объявил Антарих, когда тысячелетний юноша и три восьмидесятилетних старца вновь появились на крыльце. – Он остается с нами!

– Ур-ра! Ур-ра! Ра-а! А-а! – раздался крик такой мощи, что сразу стало ясно: все население деревни было Конраду никак не меньше, чем закадычными друзьями, рассчитывающими провести лучшие дни лета именно с ним.

6

– Спит? – пропищал тонюсенький девичий голосочек.

– Какой «спит»? Дрыхнет! – авторитетно заявил сдавленный до низкого гудения мальчишеский басок.

Конрад разомкнул веки, но так, чтобы это осталось незаметным для скопившихся в изножье кровати детей семейства Блюцев, общим числом четыре. Конрад погрозил им большим пальцем ноги. Дети радостно завизжали и бросились врассыпную.