Александр Шалларь - Начало и другие рассказы

Речь Алексея произвела на комсомольцев впечатление, правда он не понял, какого рода. Он посмотрел на музыкантов, сидевших вдоль стены справа от праздничного стола. Лица их были непроницаемы, видимо они слышали и не такие еще речи.

Затем начались танцы. Рядом с Алексеем танцевал со своей девушкой секретарь комитета комсомола института. Девушка ласково гладила комсомольского босса по ранней лысине и воркующим голосом спрашивала: «А в твоих пороховницах есть еще порох?». Алексей был польщен. Что может быть приятнее для ученого (каковым он, конечно, уже считал себя), чем цитирование его научных результатов или просто его замечательного высказывания? Правда, Эдуард больше не приглашал его на комсомольские застолья. Алексей, впрочем, не расстраивался, решив и дальше выступать на любых собраниях в любом коллективе. Он обязан был выполнять свою программу.

Через месяц его отдел отмечал в кафе свой десятилетний юбилей. Начальники секторов говорили о достижениях, сотрудники благодарили начальство. Алексей, конечно, не удержался и выступил с эмоциональной речью об отделе, о том, что молодые сотрудники сделают все, чтобы приумножить его научный потенциал. И что каждый из них должен иметь свою конечную цель и стремиться к ней, даже если эта цель – далекая звезда. И он должен, как танк, преодолевать все препятствия на пути к этой цели… и далее в этом же духе.

Начальник сектора сказал ему на следующий день, что в его выступлении уже чувствовалась школа ораторов, а начальник отдела стал относиться заметно прохладнее. Видимо, опасался, что танк Алексея на пути к далекой звезде может ненароком зацепить его кресло. Но оратора в то время кресло начальника не волновало. Цель его была гораздо ближе даже самой близкой звезды. До защиты диссертации оставалось пол года.

Каждое утро в любую погоду он пробегал пять километров. После зарядки и холодного душа завтракал и пешком шел на работу – три с половиной километра. Изредка, когда необходимо было явиться на работу пораньше, добирался автобусом. Если были свободные места, садился обычно лицом к остальным пассажирам. Зачастую выглядели они невыспавшимися, на помятых физиономиях написано было явное нежелание ехать на работу. Он улыбался, они же с неудовольствием смотрели на пышущего здоровьем розовощекого Алексея: чего, мол, ухмыляешься, и так тошно.

Он бегал вдоль Витебской железной дороги по насыпи, где полтора века назад проходила первая в России дорога из Петербурга в Царское Село. Жители ближайших домов выгуливали здесь своих собак. Однажды Алексей чем-то не понравился овчарке, бросившейся на него, как на своего заклятого врага. Хозяин ее, вместо того чтобы удержать своего пса, стал орать на Алексея: мол, бегают тут всякие и нервируют собаку. Для оратора представился случай выступить перед ним и его псом. Это была замечательная речь. Высокий пафос, приятный тембр голоса, внушительная осанка, убедительные жесты, красочные сравнения, причем без единого матерного слова. Он остановился, лишь почувствовав, что в следующее мгновение цербер и его хозяин набросятся на него и разорвут в клочья.

В любом выступлении с критикой, как понял он позже (он анализировал каждую свою речь и делал выводы), нужно не проявлять отрицательные эмоции, даже если тебя на них провоцируют, а главное – вовремя остановиться. Лучше всего закончить шуткой. В случае с псом и его хозяином он так и сделал, сказав какую-то смешную глупость. Они расстались вполне миролюбиво, и даже собака, почувствовав смену настроения хозяина, смотрела на Алексея, как ему показалось, вполне дружелюбно.

В школе ораторского искусства их учили, что оратор должен уметь не только убеждать словами, но быть еще артистом.

Однажды в жаркий день Алексей вышел из метро с его прохладой на Московский проспект. Поблизости девушка продавала с лотка мороженое. Он купил «Шоколадное» и, став посреди тротуара, стал уплетать его с искренним наслаждением. Прохожих было много, все куда-то спешили, некоторые ворчали: стоишь, бездельник, посреди дороги, мешаешь людям пройти! Алексей, не сходя с места, продолжал изображать блаженство. Оглянувшись минуты через две на лоток, увидел около него очередь, хотя до этого около мороженщицы никого не было. Хорошим рекламным агентом, как он решил, стать не очень трудно, если относиться к работе творчески.

Вскоре ему понадобилось отправиться в другой конец города. Выбравшись из автобуса, он оказался у пивного ларька и купил бутылку. Пиво оказалось теплым и отвратительным на вкус. В нескольких шагах от ларька за невысоким забором строили кирпичное здание. Рабочие клали кирпичи на уровне второго этажа. Стоявшее в зените солнце нещадно палило. Раздетый до пояса рабочий, трудившийся в полутора десятках метров от Алексея, явно страдал от зноя. Увидев Алексея, демонстрировавшего искреннее удовольствие от холодного, потрясающе вкусного пива, смотрел на него с ненавистью. Алексей делал вид, что не замечает строителей. В какой-то момент ему показалось, что работяга готов запустить в него кирпичом. Алексей продолжал смаковать пиво, искоса поглядывая на рабочих. Прошло совсем немного времени, и вся бригада столпилась у ларька, артист же поспешно ретировался, чтобы не быть уличенным в обмане.