Н. Рындя: Проводник

– У-у-у-гу…..Ща-а-а-асс….. идуууу….

Хозяйка командного голоса была не удовлетворена ни моим ответом, ни поведением. Видимо, она привыкла, чтобы её просьбы, закодированные под команды, всегда безукоризненно исполнялись. Продолжая свои настойчивые увещевания, она усилила физическое воздействие на моё плечо. Тряска не произвела нужного эффекта; тело моё было ватным и малочувствительным. А вот её голосовые вибрации начали напрягать. Я не знала, как это прекратить. Ладно бы я могла хотя бы в полусонном состоянии выйти и пристроиться к кому-нибудь, что б не упасть, так даже этого у меня не получалось! Когда ж она поймёт!

Словно в ответ на мой немой призыв о помощи, в автобусном проходе возник ещё один человеческий силуэт. Это была Наташка, которая с присущей ей мягкостью и дипломатичностью убедила настойчивую даму покинуть свой ответственный пост, то есть меня. С благодарной улыбкой я снова погрузилась в глубокий сон.

Всё, как говориться, словно рукой сняло, лишь только мы вернулись к себе, на родную почву. Моё, выгруженное из транспорта тело, было довольно помятым и занемевшим; в сознании же наблюдалась ясность и бодрость. С чувством потягиваясь на свежем воздухе, я ловила на себе множество недоумённых взглядов. По всему видно, что кто-то посчитал моё поведение просто экстравагантным, ну а некоторые – откровенным хамством и верхом неприличия. Мысленно я согласилась со всеми, потому как понимала, что достойных объяснений своему поведению у меня нет. Таких реакций я в себе никогда до этого не наблюдала… Действительно, очень непонятно, к чему было тратить больше суток времени, определённое количество денег и неопределённое – сил? Чтобы поспать в не очень комфортных условиях? Более, чем странно…

Целый день я провела в обдумывании и этой странности, и в принципе, сложившейся ситуации. Ни до чего конкретного не додумалась. Вечером собрался наш тесный кружок, всё ещё очень подавленный и нерадостный. Поминая коньяком нашего горца, все вместе решали, что делать. И товар, и деньги, и поставки, – словом всё, на чём строился наш бизнес, были всегда лишь у него в руках. При жизни он не дублировал свои действия, не предполагая по-видимому, такого резкого конца, и вот сейчас мы все себя почувствовали пушкинской старухой, сидящей перед разбитым корытом. Вслух никто этого не высказывал, но внутри у всех присутствовал один чёткий вывод: мы полные банкроты.

Наша тягостная встреча закончилась ничем; алгоритма последующих действий ни у кого не было, как не было и понимания, что делать дальше. Народ понуро разошелся, а мы с Наташкой продолжали сидеть и думать. С деловых обсуждений перешли на внутренние.

– Как ты себя чувствуешь?

– Да нормально, вполне. Неудобно только немного, сама не знаю, почему.

– Больше не отключает?

– Да нет. Только вышла из автобуса, всё сразу включилось, в норму вошло… Как огурчик… чуть маринованный…Фигня какая-то….

Дальше она рассказывала о событиях, которые я благополучно пропустила и о лицах, с которыми я также благополучно не встретилась. Из её рассказа следовало, что мною много интересного было пропущено. Ведь ничто так не характеризует человека, как его семья, круг родных. Конечно, учитывая обстановку, в коей пришлось знакомиться с родственниками уже покойного нашего руководителя, услышать нехорошие отзывы о нём никто не мог, но вот увидеть и отметить царившее к нему отношение, это да, это получилось. Как оказалось, успешным, сильным и предприимчивым лидером его считали лишь люди, находящиеся за пределами родственного круга, то есть мы. Возникал вопрос: то ли мы, его сотрудники и зависимые соратники видели не то, что есть, то ли родня, что называется – «лицом к лицу лица не увидать», – не смогли разглядеть достоинства своего единокровного. С семейным непониманием и неверным восприятием практически каждый из нашего коллектива был знаком не понаслышке, и эта версия могла бы быть единственно приемлемой. Могла бы… Но было одно «но»…

– А крёстная говорила…. – протянула Наташка и развела руками, озвучив это самое «но».

Да…. Удовольствия в прозвучавшем было мало. Да, говорила, говорила! Но мы, смакуя и обсуждая сказанное этой самой крёстной, никаких выводов не делали. Давно говорила, что за нашим «горцем» идти нельзя, что преследует он исключительно какой-то свой, внутренний интерес, денег мы никаких с ним не увидим, и вся наша затея развеется прахом. Ох, лучше бы и не говорила! Тогда бы не было ощущения полного идиотизма. Тебе говорят: «белое!», а ты – «чёрное!», тебе опять: «белое!», а ты, настойчиво – «черное!». И даже мысли не возникает о возможности приобретённого дальтонизма…