Н. Рындя: Проводник

Мозг, не желая погибнуть под этим неистовым стуком, сам себе выдал спасательную фразу: «Может, Наташка так прикалывается? Какой-то неизвестный развод? Может просто так совпало, ну мало ли, угадала невесть как?! И просто проверяет мои реакции? Может это просто какая-то проверка?»

Я уставилась на неё во все глаза в попытках увидеть хоть какой-нибудь подвох. Лицо ведь человека – книга открытая, читай – не хочу. Но подвоха не было! Это было ясно, хоть смотри глазами, хоть чем. Она сидела и вещала в совершенно свободной и открытой позе, нигде не промелькивало даже намёка на желание меня как-нибудь задеть или подколоть. Единственное, что отличало именно эту речь от предыдущих застольных рассказов, это появившиеся в голосе неуловимо-нежные нотки, когда она говорила про свою крёстную, да еле различимый искристый блеск её всегда озорных глаз. Где-то внутри у меня автоматически отметилось, что я впервые сталкиваюсь с таким отношением говорящего к не присутствующему здесь человеку.

Одновременно закончилось Наташкино повествование и вернулся к столу раннее разбредшийся народ. Мне удалось скрыть своё полнейшее внутреннее замешательство и смущение, хотя особого труда это не составило. Слава богу, чтецов лиц среди нас больше не было!

…Поздно вечером, оставшись наедине со своими мыслями я вернулась к осмыслению услышанного. Да… жизнь переставала быть томной. Коньяк давно выветрился, мозг работал чётко, пытаясь представить доказательства самому себе в том, что это самое услышанное есть всего лишь определённая логическая схема. Иначе… иначе, если нет, тогда что? Тогда полный мозговой крах! Нет, этого допустить никак нельзя. Всему этому необходимо было найти приемлемое объяснение.

Я перебирала в памяти случаи непонятных для меня жизненных процессов. Их было немного. В основном так, чьи-то рассказы про стучащих домовых, какие-то мутные воспоминания об просмотренных фильмах и телепередач, вещающих о непознанном. Среди всего этого хлама вспомнился лишь один личный опыт, вызвавший примерно такое же, но гораздо менее выраженное потрясение. Несколько лет назад, исключительно за компанию, меня понесло на приём к необычной тёте, проживающей в близлежащем провинциальном городке. С трудом соблюдая прилично-серьёзное выражение лица, я в полглаза наблюдала за происходящим. Человек десять сидело вокруг стола старательно пытаясь расслабиться, по рекомендации этой самой тёти. Сама она в это время плавно передвигалась за спинами присутствующих, одновременно взмахивая руками и невнятно что-то бормоча. В какой-то момент это показалось мне столь нелепым и лишенным всякого смысла, что я еле себя уговорила дождаться окончания сеанса. Мой скептицизм от этого решения вздохнул с облегчением; утихомиренная я дожидалась конца представления.

Напоследок каждый получил от тети краткую аудиенцию и наставления. Мне была дана недогоревшая свечка с инструкцией, банка с водой, и минимум слов. Я вытерпела и это. Уже собираясь стартануть и бегом покинуть сей непонятный кабинет, на секундочку задержалась рядом со своей знакомой, показывающей тёте фото своей дочки и бабушки. Биоэнергокорректор (так обозначалась на дверной табличке тётя) задумчиво водила пальчиками по фотографиям. Спустя несколько секунд она, доступным русским языком обрисовала диагнозы. Я слушала и столбенела.

У девочки на фото было очень серьёзное заболевание сердца. Местная традиционная медицина за восемь лет так и не смогла поставить диагноз, и лишь за месяц до посещения тёти, столичные эскулапы со своей новейшей техникой умудрились это сделать. Я стояла, и тупо смотрела в рот говорившей тёте, пытаясь понять, как это она за пару минут дала результат, на который докторам потребовались годы. Создалось ощущение, что мозг вот-вот разрушится. Тут появилась спасительная мысль, объясняющая эту данность, и возвратившая мне способность думать. «Тётя каким-то образом связана с московским институтом, где был поставлен диагноз, вот и всё! В конце концов, КГБ не умерло, а просто переформировалось, и у нужных людей всегда под рукой информация про всех других людей!» Последовавший за этим «прозрением» вопрос – как тётя узнала, что именно про эту девочку нужно собрать информацию, я отогнала от себя как назойливую муху. Как, как?! На все «как?» ответов не напасёшься!

От сердца, что называется, начало отлегать. Но тут этот милый биоэнергокорректор перешел к другому фото, с бабушкой. Бабушка, надо сказать, на фото была запечатлена по пояс, естественно, своей верхней половиной. Тётя коротко поведала, что у неё лет двадцать назад была проведена операция по удалению раковой опухоли внизу живота, и улыбаясь добавила, что сейчас всё хорошо.