Евгений Рудаков-Рудак: Радиация сердца

– Вот, видишь? Это кровь.

– Порезалась? – стал её осматривать.

– Какой ты глупый еще. Я стала женщиной.

– Как?.. – не понимая, спросил он. – А причем тут кровь. Ты не порезалась? Ваня с детства знал об отношениях мужчины и женщины, тем более, откуда дети берутся, но причем сейчас Лиза! Однажды, очень давно, он даже видел, как рожала Мария, мать его лучшего друга Витьки Шилова. Это мгновенно промелькнуло в мозгу одной картинкой.

…Ему было тогда всего шесть лет. Ваня зашел позвать друга покататься на санках по свежему снегу, но во дворе его встретила беременная Витькина мать, тетя Мария, которая вытаскивала из колодца ведро с водой и только подняла его над срубом, как вдруг охнула, согнулась и… уронила ведро в колодец. В первый момент Ваня ничего не понял и подошел поближе. На обледенелой у колодца земле под Марией растекалась и дымилась лужа, сама она вскрикивала и стаскивала с себя штаны, а по ногам в лужу текла кровь. Он очень испугался, и хотел было убежать, но валенки словно примёрзли к земле. Дальше было ещё страшнее!., из под подола Марии сползало что-то окровавленное. Она едва успела это что-то подхватить и крикнула, чтобы Ваня бегом принес нож из избы. Он собирался совсем убежать, но валенки не отрывались от земли, потом послышалось верещание и снова дико закричала Мария, требуя принести нож. Он сбегал в избу и принёс нож. Она сидела у колодца и кутала в подол дымящийся, окровавленный комок, а в зубах зажимала какую-то скользкую веревку. Наконец он понял, что произошло, и закрыл глаза от ужаса, и даже вскрикнул, когда Мария поднесла нож к ребенку. Он решил, что тётка зарежет его, потому что слышал, как кричала она иногда на детей, когда не было еды, а они просили с утра до ночи, что готова убить паразитов. Правда, после обнимала всех и жалела. Когда он чуть открыл глаза, то удивился не меньше. Мария плакала и смеялась, что-то завязывала, а потом попросила его сбегать за мамой Марфой.

После этого в посёлке смеялись и говорили, что шестилетний Ваня стал крёстным отцом у Витькиного нового брата, а сам крестник, когда вырастет, станет дедом Морозом, потому что родиться и выжить на морозе не так просто.

Всё это промелькнуло в мозгу, когда он увидел у Лизы в руке окровавленную тряпку.

– Ты что… уже родишь? – он вытаращил глаза и со страхом смотрел на Лизу.

– Ой, Ванечка, какой же ты глупый. Это у всех девочек случается, когда они становятся взрослыми. Один раз в месяц, каждый месяц, у нас оттуда, – она потыкала пальцем, – Течет кровь. У меня так целых полгода уже.

– А мамка с папкой знают?

– Только мама знает. Она сказала, что теперь я женщина и мне нельзя близко общаться с мужчинами. А я только с тобой близко общаюсь.

– Я еще не мужчина. Мне мама передала тайну, которую я должен вспомнить, когда стану настоящим мужчиной, а ещё – сильным, умным и очень богатым. Только после этого я смогу узнать тайны земли и неба. А пока это главная семейная тайна Ромашкиных.

– Здорово! Только в Советском союзе никогда не должно быть богатых. Все должны жить бедно и счастливо.

– Значит, это будет уже не Советский союз.

– Здорово! Я тоже не хочу жить бедно.

– Здорово-то, здорово, только до мужчины мне ещё расти и расти. Не скоро я узнаю тайну.

– Ванечка, ты уже мужчина. Н..ну, почти. Ну, еще чуть-чуть. А ты меня любишь?

– Еще бы! Ты, Лизка… ты у нас самая лучшая. Их либе дих.

– Унд их либе штёркер, понял?

– Штёркер?

– Да, сильнее. Я люблю тебя – сильней себя!

– Нет, это я тебя либе штёркер!

– Тогда… потрогай меня, – она подняла майку и оголила грудь. – Ну, трогай. Боишься?

– Подумаешь, тронуть, – он ткнул пальцем ей в живот, в одно и другое место.

– Ну, не так. – Лиза положила одну его ладонь на одну, вторую, на другую грудь. – Нравится?

– Ага, – он чуть-чуть пошевелил ладонями.

– А мне можно тебя потрогать?

– Трогай, – он задрал майку до подбородка.

– Фу, какой ты! Что на твоей груди, кроме рёбер можно трогать. Вот мы посмотрим, как скоро ты станешь мужчиной, – Лиза неожиданно просунула под резинку его трусов руку. – Боишься?

– Чего бояться. Там это… смотреть еще нечего. Я же не дорос до мужчины.

– А..а, ты стесняешься. Я же не стесняюсь тебе показать какая я женщина, а ты стесняешься показать, какой ты мужчина.

Она резко сдернула с него трусы до колен. Ваня присел, а лицо его запылало. Он весь напрягся, поднял голову и стал смотреть в потолок бани. Лиза трогала и внимательно изучала его мужские достоинства, а он жался, выгибался, на лбу выступил пот. Еще никогда в жизни Ваня не испытывал такого ощущения. Это было странное состояние – то ли испуга, то ли восторга и… щенячьего любопытства. Ему хотелось кричать, даже показалось, что он превратился в невесомое облако и медленно поплыл в голубом пространстве, и… вдруг услышал, как воскликнула Лиза. Поднатужившись, он скосил глаза вниз и увидел свой, ну… как у мужиков, почти, только очень бледный, с вспухшими синими жилками. Лиза нежно это гладила.