Айнур Сибгатуллин: Минареты любви (сборник)

– Никто не знал тогда, что так все выйдет. Сами помните, что только после того как шариатские гвардейцы смогли отбить вторжение свидомых, на полуострове стало более-менее спокойно. Мы ведь все вместе радовались, когда ворам-чинушам отрубали руки на площадях.

– Руки, значит, говорите. Я родился в Коктебеле. Там жил поэт…

– Я знаю, о ком вы, – торопливо начал я, – и мне очень нравились его стихи:

… Я иду дорогой скорбной в мой безрадостный Коктебель…

По нагорьям терн узорный и кустарники в серебре…

Старик наморщил лоб и, закрыв глаза, произнес.

Старик взял в руки отвес и долго смотрел на него.

– Воронцов Арсений Павлович. Это мое имя. Благодарю, что хлопочете за нас, но, право, не стоит. Зульфие поклон от нас за еду, что вчера передала. Я ведь с ее матерью… – старик замолчал, – впрочем, неважно. А теперь идите. И да хранит вас Господь.

Зульфия стояла у развалин маяка и смотрела на море, прикрыв ладонью глаза от солнца. Я встал рядом с ней.

– Меня кстати, Камиль зовут.

Девушка обернулась ко мне и улыбнулась. Я продолжил.

– Тебе поклон просили передать. Ну, ты знаешь за что.

– Дядя Арсений?

– Он самый. Ты его откуда знаешь?

– Мы с ним оба родом с одного поселка. Он часто к сестре своей больной приезжал. И с матерью моей знаком с детства. И я у него на коленях часто сидела, когда совсем малой была, – Зульфия вздохнула.

– Поможешь мне отрисовать интерьеры внутри?

– Ну, я постараюсь, – Зульфия поправила волосы, – правда я не особо шарю в этих новых программах.

– Да это легко. Главное, чтобы ты смогла выдержать единый стиль.

К нам подбежал запыхавшийся Селим.

– Эй, архитектор, айда в дом, хозяин обедать зовет. Гость к нему приехал важный. Хочет, чтоб ты компанию составил – Селим недобро посмотрел на Зульфию, – а ты иди на женскую половину, нечего тебе тут шастать.

– А, проходи, садись, дорогой, – Фархад решил изобразить сегодня гостеприимного хозяина. Кроме него, за столом сидел полноватый офицер в натовской форме.

– Полковник Уандералес, – представился он и широко улыбнулся, – я приехать в гости к Фархад-бей и узнать, что ты есть новый архитектор. Как тебя зовут?

– Камиль, – я присел за стол и знаком указал слуге налить бокал вина. Если уж участвовать в этом спектакле, что ж, я сыграю свою роль подобающим образом, – вы хорошо говорите на крымско-татарском.

– О, – гость довольно заулыбался еще шире, – я изучал ваш язык в Каламбия юниверсити. Точно говоря, я знаю по чуть-чуть все тюркские языки. Мой образование политология.

– А как же вы стали военным?

– О, если короче сказать, то когда ваш рипаблик просить поддержку у западный мир фо борьба против… эээ… киевский и московский хунта, то мы прийти на помощь. И я переводил при подписании акта о независимости речь ваш лидер в этом, эээ… не, не Севастополь, а эээ…

– Ахтияр, – услужливо подсказал Фархад.

– О, да. Иес, Ахтияр. Прекрасный город, наши моряки очень довольны. Столько красивый юнош энд чилдрен. И так, эээ…

– Давайте выпьем за Крым! – подымаю бокал и, не дожидаясь других, выпиваю до дна.

– О, йес, за Крым! – полковник чокнулся с Фархадом, – великий страна! Великая история!

– История как история. Войны, набеги, восстания. Все как у людей, – меня почему-то стал раздражать этот не перестающий лыбиться американец.

Уандералес покачал головой.

– Вы суметь заставить дрожать от страха русский. Ваши ханы брать Москву много раз в плен. Даже Гитлер не смочь взять Москву!

– Я не историк, мистер Уандералес, – я усмехнулся, – но, по-моему, крымские татары ни разу не смогли взять Москву, а только сжигали ее пригороды.

– Эй, архитектор, ты давай там, не особо, – Фархад нахмурил брови, – я сам много раз слышал, как по телевизору об этом говорили. А там врать не дадут. Сам знаешь, что ждет этих. Ну, которые агенты проплаченные.

Я попросил слугу налить еще вина. Полковник широко улыбнулся и спросил.

– А ваши предок был депортирован в Туркестан или быть здесь?

– Мои предки не были депортированы. Их проверили и оставили жить здесь, как и почти всех крымских татар. Но вы ведь об этом прекрасно знаете, полковник?

– О, да, мистер Камил. Странный сталинский операций: почему-то депортировали чуть-чуть.

– У моего деда двоюродного брата выслали, – Фархад грыз баранью кость, – у немцев в легионерах служил. Как вернулся, все на парады ветеранов ходил со своими. Там и прихватило сердце.